"Дмитрий Михайлович Балашов. Юрий ("Государи московские" #9) (незаконченный роман) " - читать интересную книгу автора

А отец продолжал немо гладить его по волосам и, по дрожи тела поняв,
что у сына начался обычный приступ, склонился к нему и предложил иным добрым
голосом: - Обними меня за шею, Ванюшка, а я тебя доведу до постели! Прости и
ты меня, старика!
Довел, уложил, вызвал прислугу, повелел напоить горячим настоем
целебных трав. А в груди уже прежняя жалость к сыну сменилась иным
чувством - не раздражения, нет! А тяжести от бессилия своего что-то
изменить, что-то исправить. Покойница-мать сторонилась Ивана, бросая его на
руки мамкам и нянькам, и Юрий не корил ее за это, сам понимал. И все же
озаботил себя учением отрока чтению и письму - и с такою радостью видел, как
Иван сидит за Евангелием и псалтырью. Думалось - выстоит, овладеет наукою
власти, пусть не в воинских трудах, но будет помощник отцу! Не вышло. Иван
упорно и уже далеко не первый год хотел уйти в монастырь. Порою даже и сам
Юрий соглашался в душе: ну, будет молитвенник за всех нас в княжеской семье!
А хотелось большего. Тем паче, когда Василий Косой, рассердясь, порвал с
отцом. В самом деле, не прав ли Иван, вопрошая родителя своего - кто будет
за ним? Кто станет после него править волостями или даже всем великим
княжением Владимирским? Но не Софья же со своим отпрыском, для коего уже
сейчас убийство - наслаждение! И мысль, пройдя по второму кругу, опять
возвращалась все к тому же исходному рубежу. И казалось порою: стоит
добиться хотя бы первых успехов - и все станут за него, вся Москва! И уже не
будет споров о великом княжении, которое он, Юрий, займет по праву!
Из Галича Юрий послал гонцов на Москву, предлагая племяннику перемирие
до Петрова дня. А сам начал деятельно собирать ратных. Перемирие
установилось само собою - пахали! Но на Москве, и особенно за Москвою, по
Оке, сев кончали много раньше, чем в Галиче, и Юрий, рассылая всюду молодших
дружинников с призывами, все боялся не успеть собрать рати, когда московская
господа двинет на него великокняжеские полки.
С сыном Иваном, после того первого спора, он разговаривать избегал.
Чуял, конечно, что Иван против его затей, но князя уже "несло", он уже не
мог остановиться и остановить ратных сборов. Была и еще надежда: суметь
переубедить Фотия, перетянув на свою сторону церковь.
Но как воздействовать на упрямого и властного грека? Этого Юрий не
ведал. И, как выяснилось впоследствии, ошибался во многом. Во всяком случае
убедить Фотия в своей правоте ему так и не удалось.
А весна шла семиверстными шагами, простираясь к северу. Уже пахали, и
уже заканчивали пахать, и уже, не дождав Петрова дня, началось медленное
движение конных ратей.

Глава 6

Лутоня, после давешнего нападения вражников на деревню, сильно сдал.
Теперь он навряд ли тремя ударами длани смог бы убить вора.
Прохора, однако, Лутоня выходил. Внук, прихрамывая - память о
разрубленных жилах осталась на всю жизнь, - ковылял по дому, справлял то и
иное по мелочи, кормил скотину. Молчал. Рука еще плохо гнулась, и то бы все
ничего, но погибшая во время набега Настена приходила на память ежедневно. А
иную пору Прохор, воровато оглядевшись - не смотрит ли кто - а то и уйдя на
сенник, мало что почти тридцать лет мужику! - начинал тихо плакать,
вздрагивая, как в далеком детстве, сожалея, что не погиб сам вместе с женой,