"Дмитрий Балашов. Святая Русь (Книга 2, части 5 - 6) (Государи московские; 7)" - читать интересную книгу автора

основы великой страны? Для того ли гибли кмети на Куликовом поле? Мы уже
пред ними, пред мертвыми, не смеем отступить!
- Тогда и Пимена не должно трогать, поскольку он собирает богатства в
казну церковную! - опять не сдержался Кирилл.
- Полагаешь ли ты, отче, - вопросил Михаил, вздыхая и оборачивая лицо
к Сергию, - что инокам должно жить трудами рук своих, отвергаясь не токмо
сел со крестьяны, но и всякого богатства мирского? Боюсь, что тогда
многоразличные ремесла, и живопись, и книг написание - умрут, а от того
сугубая ослаба памяти настанет! - докончил он, покачивая головой, хотя
Сергий и молчал, не возражая.
- Мы должны сами сказать о злобах церковных! - горячо и страстно,
почти перебивши Михаила, возвысил свой глас игумен Федор, метя опять в
митрополита Пимена. - Об иноках, коих приходит держать в обители, дабы
токмо не возмутить ропот в простецах, о том же пьянстве, яко и тебе и мне
приходит нужда вовсе запрещать хмельное питие в обители, даже и из всех
греческих уставов выскабливать статьи о питии винном! Как-то греки умеют
пить вино с водою за трапезой и соблюдать меру пития, мы же не можем
искони, дорвемся - за уши не оттащишь!
И что, разве в Москве, егда Тохтамыш стоял под стенами града, не
сотворилось великой пьяни, и не от той ли причины, хотя частию, и город
был сдан ворогу?
И кто из нас скажет, сколь серебра, собираемого ныне Пименом с нужею
и скорбью с простых иереев сельских да с иных бедных обителей, сколь того
сребра идет на книги, храмы, письмо иконное и прочая, а сколь в Пименову
казну, невесть для какой тайной надобы? Ибо где великое богатство
немногих, там и великая нищета народная, тем паче ежели богатство
недвижимо и не идет в дело, ни на строение, собирающее и питающее сотни
тружающих, ни на устроение церковное, надобное всему православному миру...
Не ты ли, отче, подымал народ к соборному деянию и почто молчишь ныне?
Почто не подвигнешь великого князя Дмитрия на брань противу церковного
мздоимства?
Сергий вздохнул, промолчав. Он знал, что всякое дело должно созреть и
в мыслях, и в чувствах большинства и токмо тогда возможно вмешиваться в
ход событий. Федор, высказав невзначай упрек Сергию, понял молчаливый
ответ наставника, зарозовел ликом, мгновением ставши похожим на прежнего
Ванюшку, что теперь случалось с ним все реже и реже... Да и лик Федора,
некогда радостно-светлый, ныне, когда перевалило за четвертый десяток лет,
острожел, потемнел, и уже не разглаживались, как некогда, заботные морщины
чела. Сергий знал, что Федор постоянно точит и точит великого князя, как
вода камень, да и сам Дмитрий, ежели бы не упорная нелюбовь к Киприану,
давно бы отрекся от Пимена.
- Пелагий был прав! - глухо подал свой голос Кирилл. - Пастырь,
недостойный сана, егда требы правит, позорит Христово учение и возбуждает
соблазн в простецах! - Да, ведаю, - примолвил он, заметив шевеленье своего
старца, намерившего опять возразить, - ведаю, что всякий иерей, свершая
требы, свят, и Господня благодать в миг тот лежит на нем, ведаю! Но всей
жизнью своею, ежели пастырь неправеден, не смущает ли он паству свою? Выше
руковоженья духовного что есть в человецех? Вы есте соль земли, - рек
Иисус, - дак ежели соль не солона будет, как возможно сберечь церковь
Христову? Кто поправит недостойного пастыря, ежели тот к тому же поставлен