"Дмитрий Балашов. Святая Русь (Книга 2, части 5 - 6) (Государи московские; 7)" - читать интересную книгу автора

усмешка, когда передавал зодчему, снявши с руки, массивное серебряное
кольцо с камнем ясписом.
А владыка Пимен все не ехал. Он путешествовал по разным городам,
собирая дани и что-то устрояя, и по-прежнему неясно было, поручит ли
мастеру, воротясь на Москву, достойную того работу по храмовой росписи.


ГЛАВА ШЕСТАЯ

Равномерно постукивая, скребет краскотерка. Сыплется и сыплется
желто-коричневая каменная пыль. Феофан, краем глаза взглядывая на
подмастерьев (второй, высунув от напряжения язык, лощит рыбьим зубом уже
отверделый левкас на большой иконной доске), щурится, перебирает кисти.
Кисти разные, есть дорогие, из бобровой и из соболиной шерсти, есть
колонковые, есть попроще, беличьи, есть твердые, из кабаньей щетины или
конского волоса, круглые и лопаточкой, великие и малые - для какой работы
смотря. В яичных скорлупках-половинках дожидают уже разведенные на яичных
желтках пополам с пивом или хлебным квасом краски. Юный послушник
Епифаний, понравившийся чем-то греческому мастеру (тоже живописец, однако
таланом больше, как видится, привержен к хитрости книжной), любопытно и
жадно внимает мастеру, тоже с острым интересом взглядывает на медленные
персты византийского изографа, перебирающего орудия ремесла. Мастер не
работает по <подлинникам>, не давит на доске заранее очерк фигуры, и
Епяфания больше всего поражает эта зримая бестрепетность, с которой грек
проводит первые линии, кладет первые мазки по гладкой поверхности левкаса,
будто бы уже видя мысленным взором полностью то, что должно возникнуть под
его кистью.
- Палеолог готов принять унию! - говорит Феофан, отвечая на вопрос,
только что заданный Епифанием. - Лишь бы защитить чужими руками жалкие
остатки империи! Народ, руковожающие коим готовы отречься от древних
святынь, от веры пращуров, приуготовлен к гибели! Виждь, отроче, и внемли!
По то и Иоанн Кантакузин не возмог ничего совершить... сами греки не
позволили ему спасти империю! Чернь, охлос, кидала камни в последнего
великого василевса своего! По то и я здесь, и многие из нас покидают
священный город. Талан, знания, мужество, даже воля и честь становят не
надобны, ежели гибнет государство. Не повторяйте наших ошибок вы, русичи!
Не избирайте себе ничтожных правителей, и пуще всего таких, кои брегут
отечеством своим, мысля спастись чужою силою! Сила должна быть токмо своя!
Палеологи нанимали на службу каталонцев, фрягов и франков, утопивши в
крови Вифинию, откуда выходили лучшие моряки и солдаты Византии! И вот -
земли Никейской империи под османами, торговля, едва не вся, перешла из
Константинополя в Галату, и мы, потомки великих предков, стали ничем!
Теперь нам, грекам, предлагают унию с Римом! Подчинить православную
церковь, единственно сохранившую заветы Христа, латинскому Папе, вместо
соборности получить церковную иерархию, где даже Бог-Отец отделен от
Бога-Сына, а о потустороннем велено узнавать лишь посредством умственных
ухищрений, ибо откровения старцев афонских признаны не более чем больным
бредом их воображения... Сколь умален, сколь мелок человек, коему не
оставлено даже право обожения, не дано зримо и чувственно прикоснуться
благодати Фаворского света!