"Дмитрий Михайлович Балашов. Симеон Гордый (Роман, Государи московские, 4)" - читать интересную книгу автора

А в это время Восток, казалось бы сильный и непобедимый, начал
разваливаться, как кит, выброшенный волнами на каменистый берег океана.
Империя великого хана в Китае зашаталась, в южном Китае затеивалосъ уже
восстание против монголов. Распадалось государство персидских Чингизидов,
дехкане Хорассана с боевым кличем <сарбадар!> (лучше смерть) выгоняли
монгольских чиновников и нойонов. Военная тирания породила развал и
анархию в захваченных странах, которые оказалось легче завоевать, чем
удержать. По сути дела, антимонгольским был и переворот 1312 года в
Золотой Орде, совершенный Узбеком, который погубил своих родичей, опершись
на купеческие, сартаульские круги торгового и богатого Поволжья.
Грозная Золотая Орда стала колоссом на глиняных ногах и держалась
угасающей традицией старины, до времени спасавшей наследие Бату-хана от
распада, да еще русским серебром, с помощью коего Иван Калита, опираясь на
хана, медленно объединял, склоняя под руку свою, залесские княжества.
Это тяжелое наследство и получил юный Семен Иваныч, московский князь
Симеон, коему предстояло решать задачи, поставленные его покойным отцом
Иваном, и те новые, что выдвигало днешнее переходное время, ибо грозно
сдвинулось, содеялось шатким бывшее прочным еще вчера. В 1340 - 1342 годах
друг за другом умирают люди, чьею волею творилась тогдашняя история Руси и
восточной Европы: Иван Данилович Калита, великий князь владимирский;
волынский князь Юрий, после которого Галич с Волынью отошли под руку
Литвы; великий князь литовский Гедимин и хозяин русского улуса, всесильный
хан Золотой Орды, Узбек, смерть которого разрушала старые связи Москвы и
Сарая, с таким трудом налаженные Калитой.


ГЛАВА 2

Не пришлось даже справить сороковин по отцу. Торопили бояре. Тридцать
первого марта скончался батюшка, а второго мая намерили выезжать в Орду.
Вместо приличной случаю скорби - суета сборов. И пождать некак - это
понимал и сам. Заслышав про смерть родителя, в Орду, к хану, устремились
все владетельные владимирские князья: оба его зятя - Костянтин Ростовский
и Василий Давыдович Ярославский, а с ними и Костянтин Михалыч Тверской, и
Костянтин Василич Суздальский, старейший всех и потому наиболее опасный
его соперник. И каждого чем-то обидел отец, и каждый - ежели ему, Симеону,
умедлить в дорогах - может выпросить у больного Узбека ярлык на великое
княжение владимирское. А тогда все дела и заводы батюшковы дымом, ничью ся
обратят!
Старые отцовы соратники хлопочут сейчас, собирая дары и припас в
дорогу. У вымола, под горою, наново смолят корабли. Сорокоум с Михайлой
Терентьичем и со старым отцовым казначеем не выходят из погребов, а он
только глядит оброшенно, как, пересчитывая, выносят тяжелые кожаные мешки
с серебром, увязывают в кошели узорные цепи, пояса, достаканы и чаши, как
готовится уплыть в Орду тончайшей работы златокузнь и серебряная перевить;
смотрит, как грубо, бозлепо ворошат сейчас отцово заповедное, чего и
трогать после смерти родителя непристойно; и было знать╕, что надобно так,
что сам покойный батюшка не повелел бы иное что и так же, при нем самом,
выносили бы и торочили береженое княжеское добро. И было острое чувство
невосполнимой пугающей утраты, когда, казалось, у всякого должны