"Рудольф Константинович Баландин. Вернадский: жизнь, мысль, бессмертие" - читать интересную книгу автора

Тютчева. В их стихах можно найти глубочайшие философские обобщения,
но от этого стихи не становятся рифмованными трактатами (подобную
подмену проницательный и очень искренний в своих поисках и открытиях
Вернадский заметил бы).


Нравилось ему стихотворение Тютчева, где центральная строка гласит:
"Мысль изреченная есть ложь". Слова эти отчасти могут служить эпиграфом
к толкованию Вернадским картины Дюрера: в ней ведь тоже показаны
последовательные превращения "изреченной мысли" (точнее - начертанной в
писании). Основная идея тютчевской строки: наблюдай природу, используй
ее дары, радуйся ей - "и молчи", не пытайся выразить свои чувства
в словах.


Поэт прав: людям, даже очень близким, мучительно трудно, подчас
невозможно полностью понять друг друга ("Как сердцу высказать
себя? Другому как понять тебя?"). Но тут философ Тютчев противоречит
себе: призывает молчать, но сам-то говорит! Не верит, что можно
выразить мысль словами, но сам-то выражает! И если "мысль изреченная
есть ложь", то и сам этот афоризм - изреченная мысль! - ложен.


Такие претензии мог бы высказать поэту логический, точный
ум. Вернадский воспринимал стихи, как говорится, сердцем. Он ощущал их
как живое, трепетное целое и не пытался анатомировать их, разъединяя
на части. В конце концов, любить и понимать искусство - значит
уметь сопереживать.


В стихах, где определенно выражена, как бы сказать, кристаллическая,
упорядоченная структура (часто очень явно, в виде четкого ритма,
рифм, законченной композиции), Вернадский словно бы забывал о форме,
воспринимая стихотворение как целое. А вот в пьесах, по его мнению, в
отличие от романов и повестей имеется "красота строения, структуры". В
самой форме пьесы "чувствуешь живую, полную красоту, изящество
постройки, как в хорошем архитектурном или скульптурном произведении".


Действительно, пьеса требует особой внутренней напряженности,
конструкции, точности, соразмерности (нечто похожее на симфонию!). Но
почувствовать, понять это можно, пожалуй, только после длительного
анализа пьес, или даже попробовав написать одну пьесу, а еще лучше -
несколько.


Вернадский не оставил никаких специальных работ, раскрывающих его
понимание искусства. Судя по отдельным его высказываниям, он признавал
в произведениях искусства не только "общечеловеческие" идеи, не только
способ передачи мыслей и чувств от творца массам или ценителям. Для