"Мниихколаилай Бяклохуибновский (М.Якубовский, Н.Блохин). Троллейбус (Избранное)" - читать интересную книгу автора

ухмылка в тридцать два белых зуба. Мотнул слесарь тяжёлой головой, глянул
влево. Над витриной светилось: "У НАС В... О... Р... УЮТ, И... П... О...
МНОГ... У..." "Перебрал я сегодня", - вздрогнул Паша, закрыл глаза и
пустился храпеть.
Быстро привыкает человек! Вот уже и в замызганном салоне освоился Фёдор
Петрович, и в попутчике виделось ему что-то понятное и даже
демократическое. Пожалуй, об этой поездке можно при случае и в кулуарах
рассказать... А меж тем троллейбус задрожал, ёкнул какой-то своей
электрической селезёнкой и покатил дальше в ночь, навстречу разыгравшейся
метели. Убаюканный лёгким покачиванием и тишиной, прислонился Хрустофоров
к стеклу, прикрыл глаза и, поддаваясь сладкой дрёме, задумался о пользе
общения с народом.
Но тут над самой его головой взвыло, засвистело, и пробудившийся динамик
мрачно сообщил: "Предъявим, граждане, талоны. Выход через переднюю дверь".
"Надо билет купить, - вспомнил Фёдор Петрович. - Хм... сколько стоит
билет?" Он достал из кармана дублёнки пахнущий кожей бумажник, стал
перебирать купюры. Мелочи не было. Не привык Хрустофоров возиться с
мелочью. Вытащил пятёрку, спрятал поглубже бумажник, стал озираться по
сторонам.
Спросить было не у кого. Паша спал младенческим сном, изредка бормоча
нечто вроде: "Не бойсь, мамаша, усё сделаем..." "Такой сделает!" - в
сердцах подумал Фёдор Петрович и решительно направился к кабине.
- Вот... на талон... - сунул он хрустящую ассигнацию в чёрную щель двери.
- Та-ак! - водитель, судя по голосу, нехорошо обрадовался и стал
притормаживать. - А почему ж только сейчас? - с явно фальшивой кротостью
осведомился он.
- Мелочи нет, - кратко и, как показалось ему, резонно объяснил Хрустофоров.
- Отсутствие разменной монеты служить основанием для безбилетного проезда
не может, - казённо отозвался водитель.
- Не может, - злорадным эхом подтвердил сзади динамик и нахально добавил:
- Заяц!
Фёдор Петрович возмущённо оглянулся, однако быстро опомнился и обратился к
возникшему на пороге тулупу:
- Ты мне это брось! Я тебе не этот самый какой-нибудь... А билет не купил
потому... потому что у меня служебный!
- Ну, покажи, - усомнился тулуп.
Троллейбус стоял. В лиловом отсвете мигающей рекламы "ПОШИВ ВСЕВОЗМОЖНОЙ
ОДЕЖДЫ ИЗ БАРХАТА, ДРАПА И КРИМПЛЕНА" Хрустофоров лихорадочно рылся в
бумажнике. Хрустели четвертаки и десятки, шуршали записки к нужным людям и
от оных, квитанции на подписные издания... Служебного не было. Да и когда
доставал его Хрустофоров - лет пять назад... или десять? Водитель
меланхолически выстукивал по стеклу популярную мелодию "Меня узнайте, мой
маэстро!". Динамик тихо хихикал, чего Фёдор Петрович старался не замечать.
- Я... э-э-э... - начал он голосом, предназначенным для работников сверху,
- ...редко пользуюсь общественным транспортом... и вот не взял...
- Редко? - язвительно изумился собеседник. - Так у тебя, верно, и квартира
в центре? И транспорт всё больше персональный?
- Персональный! - радостно завопил динамик сразу с двух сторон, создавая
вполне приличный стереоэффект. - Персона, ядрёна вошь!
Хрустофорова обуял праведный гнев. Конечно, от начальства и не такое