"Григорий Бакланов. Входите узкими вратами" - читать интересную книгу автора

поначалу, можно себе представить, какие недоразумения возникали, например, с
девушками, с "девойками".
Качали мы, качали головами каждый по-своему, и наконец он понял. А
когда я пришел брать, стоят невысокие бурки, до колен, не выше. Но так они
были хороши - белые, с теми самыми узенькими ремешками, кожаными тупыми
носами и задниками, - что я утешился. Принес обе пары, маленькие поставил на
кровать, на подушку, чтобы смотрели оттуда на меня и я на них смотрел, а
большие надел. И прошелся. Я прошелся в новых бурках по школьному классу,
где стояло восемь или десять наших кроватей, а на одной из них сидел капитан
Лесов, Леня Лесов, двухметрового роста красавец, смуглый, с отпущенными
висками и мелко вьющимися черными, как у негра, волосами. Он сидел на
кровати, выдвинув из-под нее чемодан, и, расставя ноги, искал в нем что-то,
а я прошелся перед ним, проскрипел кожаными подошвами. Надо полагать, Леня
обратил бы на меня внимание, на мои бурки, но как раз в этот момент он
обнаружил под бельем пистолет, про который забыл, а у оружия вообще такое
свойство: стоит взять его в руку и сразу хочется в кого-нибудь или во
что-нибудь целиться. И он прицелился в меня, сидя на кровати, причем был
совершенно трезвый.
- Подыми пистолет, - сказал я, прохаживаясь, не теряя все же надежды
обратить его внимание на мои ноги.
- Дурашка! Он не заряжен.
А палец уже на спусковом крючке, уже прижимает его потихоньку.
Неприятно это, когда черный глазок нацелен на тебя, следует за тобой.
- Подыми, - сказал я.
В последний момент все же что-то подтолкнуло его, он поднял руку над
собой. И грохнул выстрел, посыпалась штукатурка с потолка. Леня Лесов сидел
серый, на бритых щеках, как у мертвеца, проступила щетина.
- Он не заряжен был...
Так в тот раз никто и не полюбовался моими бурками, которые я впервые в
жизни надел. А мог бы и остаться лежать в них.
Тут вскоре началась демобилизация, только этим и жили мы в те
послевоенные месяцы. Леня Лесов, до войны студент третьего курса какого-то
технического вуза, прекрасный волейболист, мечтал вернуться в институт,
заканчивать учебу. Его оставили в армии. Комбат-шесть Старых, в прошлом
паровозный машинист, спал и видел себя офицером на всю дальнейшую жизнь. Его
демобилизовали одним из первых.
Стало вдруг известно, что демобилизация скоро коснется бойцов с высшим
образованием, и у меня во взводе мгновенно чуть ли не половина разведчиков и
связистов оказались с высшим образованием, все это удостоверялось справками,
присланными из дома. Все они были хорошие ребята, но я и предположить не
мог, что они такие высокообразованные.
О себе я не очень беспокоился: ограниченно годный по ранению, иными
словами, не годный к строевой службе, я знал, очередь моя подойдет. Но тут
командование полка осенило: я был вызван и мне, лейтенанту, предложили
остаться служить на капитанской должности то ли начальника ПФС, то ли ОВС,
не помню точно. Словом, предложили ведать продуктами или портянками.
А все дело - случай. Как раз незадолго перед этим повел я батарею в
кино. Теперь всюду и везде солдатам полагалось ходить строем, только строем,
а строй этот должен был кто-то вести. Это в бою, на фронте не равняются с
товарищами ни духом, ни плечами. В мирное время основа всего - строй, даже