"Григорий Бакланов. Карпухин" - читать интересную книгу автора

- Да! - сказал он, хотя охотней всего сказал бы тогда: "Нет!"
И сквозь боль взглянул на Никонова тем самым смутившим его взглядом.
Никонов не знал, что стояло за ним, но по мере того как он говорил, а
прокурор неподвижно смотрел на него, ему все больше становилось не по себе.
Там, в боку, было все тихо. Но Овсянников знал, что она там. И затихшая
на время боль вновь шевельнулась в нем.
- Ну, я слушаю вас, - с внезапно пожелтевшим лицом сказал Овсянников
раздраженно, когда следователь после долгой малоубедительной речи предложим
взглянуть на дело под другим углом зрения и сделал паузу.
- Да, да, - заторопился Никонов, - Я говорю, что он действительно
останавливался перед чайной. Но остановиться перед чайной - это же еще не
значит обязательно пить там. Он показывает, что зашел купить сигарет. И
свидетели видели его машину, но не видели, что он пил. А между тем, хотя
прямых доказательств нет, всеми принято, как несомненное и твердо
установленное, что шофер был пьян. Об этом, не дав себе труда разобраться,
писала наша газета, в этом уверены все в городе, и мы сами, даже не замечая
того, испытываем давление со всех сторон. То, что нам при других
обстоятельствах предстояло бы доказать, мы вынуждены сейчас опровергнуть в
лучшем случае.
В этом месте у Никонова было заготовлено несколько исторических
примеров величайших заблуждений, в которые впадали не только отдельные
личности, но и большие массы людей. Однако прокурор перебил его:
- Какое это мы испытываем давление со всех сторон? Нас что, принуждают
к неправильному ведению следствия? - Овсянникову хотелось положить теплую
ладонь себе на бок, потому что, как только он стал раздражаться, боль
усилилась. - Я никакого давления не испытываю ни с какой стороны и думаю, на
вас тоже никто давления не оказывает.
- Да, конечно, - поспешил оправдаться Никонов и почувствовал, что
исторические примеры будут невозможны. - Я не о том давлении, чтобы нас
вызывали, давали какие-то указания, а о том, которое...
- Понятно. Продолжайте.
Никонов кивнул и мысленно перескочил еще через несколько пунктов,
которые вдруг показались ему неубедительными. Он перешел сразу к показаниям
пастуха и прицепщика. Здесь он чувствовал себя особенно твердо и потому
приберегал их напоследок.
В их показаниях, по видимости неопровержимых, он уловил слабое место. С
самого начала ему непонятно было, что могли в такой поздний час делать в
поле эти двое совершенно разных по возрасту людей, из которых один другому в
отцы годился? Куда они шли и что объединяло их? И он установил это:
оказалось, у Молоденкова родилась дочь, и вот это событие праздновалось.
- Вы понимаете, Владимир Михайлович, они были пьяны. Или, по выражению
Молоденкова, "оба веселые". А раз это так, они не могли чувствовать запаха
водки от Карпухина. Это же известно: если человек выпил водки, он не
чувствует запаха водки от другого человека. Вы понимаете? А это значит, что
их показания недостоверны?
- Значит, свидетели были пьяны. Ну, а инспектор ГАИ? Он что, тоже был
пьян? Он ведь с ними не праздновал.
- Нет, инспектор, конечно, не был пьян. Но легко представить, как было.
Он подошел к Карпухину, когда Молоденков и Чарушин держали его. Водкой пахло
от них, но запах был так силен, что инспектору все сразу стало ясно. Ясно