"Григорий Бакланов. Карпухин" - читать интересную книгу автора

- Скажите, Карпухин, - спросил он сухо, при этом с деловым выражением
перекладывая бумаги на столе, без которых он сейчас все еще не решался
остаться, словно боялся почву потерять, - как получилось, что вы бросили
человека, сбитого вами?
- Да я ж ведь говорил уже, - сказал Карпухин, удивленный его голосом.
- Нет, ну все-таки непонятно. Ну вот я бы на вашем месте... Или
кто-либо другой... Вы сбили человека. Что должен сделать шофер первым делом?
Доставить пострадавшего в больницу. Так? - И Никонов впервые глянул ему в
лицо. Твердо, неприязненно.
Карпухин молчал.
- Так, я вас спрашиваю?
Но Карпухин молчал и теперь. Опершись локтями о расставленные колени,
он сидел, опустив стриженую свою голову. Она и стриженая уже начинала
лысеть, и не со лба - с затылка. Значит, не от ума большого, от забот.
- Тогда я за вас скажу: "Так!" - И Никонов даже жест сделал.
Он помогал разгореться гневу в душе, это сразу освобождало от многого.
- Ведь вы же фронтовик, вы воевали. Вы знаете: бросить раненого и
убежать самому, спастись - это предательство. Сколько людей предпочло
смерть, погибли сами, но раненого не бросили. А вы бросаете вами
искалеченного человека, бросаете одного на шоссе, беспомощного, и пытаетесь
скрыться. Вместо того чтобы помочь ему. Вы сами взгляните со стороны,
взгляните на этот факт. Как назвать его? Или у вас все же были причины,
побуждавшие вас временно скрыться.
- Мертвый он был, - сказал Карпухин глухим голосом.
- А вы откуда знаете? Вы что, врач? Врач, я вас спрашиваю? - напирал
Никонов, знавший по результатам вскрытия, что смерть наступила мгновенно. Но
он знал также, что Карпухин знать этого не мог. - Вы что, врач?
Голос его, одолевший колебания, теперь был тверд и взгляд пристален. И
вот этим пристальным взглядом смотрел он на Карпухина, словно лучом в лицо
его светил, до бледности серое. В лицо преступника. Да, преступника! Не
такой уж он безгрешный, как Никонов представил себе. Может быть, когда-то
действительно была допущена в отношении него несправедливость. Возможно...
Этого Никонов не хотел у него отнимать. Но чтобы после стольких лет, после
всего, что он там видел и испытал, он остался таким же, как был... Да если
он не был преступником, он им за эти годы стал!
- А раз не врач, как утверждать можешь? А вот вскрытие показало, что
сбитый вами человек был жив и находился в состоянии шока, из которого его
срочно надо было вывести. Окажи ему в тот момент немедленную помощь, он бы,
может быть, жив остался. А вместо этого - сироты...
Серое в сумеречном свете лицо Карпухина стало еще бледней. Не от
испуга. Он понял. Он все понял. Четче обрезались скулы. И словно издалека
взглянув на Никонова, он тихо так покачал головой. И улыбнулся бледными,
сухими губами. Будто его жалеючи. Будто хотел сказать: "Эх, ты-и..." Но не
сказал.
И вот этот взгляд его, это "эх, ты-и...", вслух так и не сказанное,
суждено было Никонову носить долго. Но это после. А сейчас он боролся. Даже
жена в эти дни, даже тесть начали по-новому смотреть на него, словно бы
робея, замолкали, когда он входил.
Никонов вызывал новых свидетелей, заново вызывал тех, кого допрашивал
уже. Работал с упорством и ожесточением, словно не себе только, но и