"Константин Сергеевич Бадигин. С паровозами через Тихий океан (Записки капитана) " - читать интересную книгу автора

держали в своих руках всю Курильскую гряду, и, несмотря на то что между
островами были превосходные широкие и свободные от опасностей проливы, они
запрещали проход через них. Мы, советские моряки, могли плавать Первым
Курильским проливом между мысом Лопатка и островом Шумшу. В наших руках была
половина пролива, другая принадлежала японцам.
Для навигаций Первый пролив не очень удобен и поэтому в мирное время
использовался редко. От мыса Лопатка на северо-запад шла длинная гряда
каменных рифов, а посередине на всех картах значилась пятиметровая банка.
Как мне рассказывали, капитан Иван Чечельницкий когда-то сидел здесь на
своем пароходе, и, хотя последующими промерами банку не обнаружили, на
картах ее отмечали. Я был уверен, что Чечельницкий сидел где-то в другом
месте, однако старался, как и все, держаться от банки подальше.
В общем, эта банка Чечельницкого суживала и без того узкий пролив.
В час ночи 18 декабря увидели на северо-востоке красный проблесковый
огонь. Ни на карте, ни в описании огней и знаков, ни в лоции огонь не
обозначен. Весьма неприятное положение. Решил довериться маяку Лопатки,
однако пришлось все же на всякий случай дать малый ход и продержаться до
рассвета.
Несколько раз выходил на мостик и приглядывался к рубиновому огоньку.
Всю ночь он тревожил душу. Утром показался берег, однако тут же скрылся за
пеленой тумана. Двигаемся на ощупь, каждые пятнадцать минут берем
радиопеленг Лопатки и измеряем глубину.
Современному судоводителю покажется странной наша тревога при
прохождении Первого пролива: конечно, с локатором плавание в нем не
представляет особых трудностей.
В проливе зыбь уменьшилась, и все мы вздохнули с облегчением. К обеду
открылись берега, и я увидел стройную башню маяка Лопатки и маяк на
противоположном японском берегу. Миновали благополучно и банку Ивана
Чечельницкого. Теплоход вошел в Тихий океан.
Под защитой полуострова Камчатка идем почти спокойно. Ветер умеренный,
и зыбь в два-три раза меньше, чем в Охотском море. Теперь наш курс - вдоль
побережья Камчатки. Приближались новые заботы, еще более тяжелые. Дело в
том, что по грузовым документам - коносаментам, - находящимся на судне, и по
записям в вахтенном журнале видно, что наш теплоход следует в Петропавловск,
где ему надлежит сдать груз. Но это не так. Мы идем на остров Адак,
принадлежавший американцам, и там будем разгружаться. Когда пройдем
Петропавловск, путь наш - к Алеутским островам.
Прошли Авачинскую губу, в глубине которой находился Петропавловск.
Берега видны хорошо. Мысы четко различаются. Неожиданно появился самолет
"Дуглас". Объявлена боевая тревога. Самолет сделал один круг над пароходом и
улетел. Через пятнадцать минут появился снова. Опять боевая тревога; каждый
занял свое место у скорострельных пушек и пулеметов. Вахтенные на мостике
старательно обшаривали биноклями каждый уголок неба и моря. Взгляд штурмана
следил за барашками волн: за белой пеной иногда прячется перископ. В этих
широтах водятся не только мирные кашалоты, но и подводные лодки.
В четыре часа 19 декабря определились по мысам Камчатский и Африка и
легли курсом на чистый восток.
Пока мы шли рекомендованным курсом в десятимильном коридоре, нас, по
идее, должны были миновать всякие случайности войны. Ночью на пароходе
зажигалась елочка (три вертикальных огня - зеленый, красный, зеленый), а