"Константин Сергеевич Бадигин. На затонувшем корабле " - читать интересную книгу автора

Генерал Мюллер проследил взглядом за группой нацистских чиновников. Они
скрылись в убежище под развалинами областного управления
национал-социалистов.
Искоса взглянув на прямую, будто негнущуюся фигуру Ляша, Мюллер сказал:
- Я хочу с вами поговорить, дорогой генерал... Разговор серьезный, без
свидетелей.
- Прошу вас ко мне, - Ляш любезно поклонился.
Около памятника Эммануилу Канту они протиснулись в узкую дверь
бетонированного укрытия и стали спускаться вниз. На десятой ступени -
площадка, на двадцатой - еще площадка и железная дверь в подземные владения
генерала Ляша. У входа вытянулся часовой.
Синий мертвенно-бледный свет. По обеим сторонам длинного коридора с
голыми бетонными стенами расположились небольшие одинаковые комнаты для
офицеров штаба. У кабинета Ляша их встретили начальник штаба полковник барон
фон Зюскинд и дежурный офицер.
Мюллер уселся в уютное комендантское кресло. На маленьком столике
появились горячий кофейник, покрытый попонкой из цветной шерстяной ткани,
две чашки, пузатая бутылка ликера, рюмки.
Гул войны не проникал в подземелье: было тихо. Вернее, в подземелье
царили совсем другие шумы. Звонили телефоны, пели умформеры радиостанции.
Однообразно и глухо ворчали вентиляторы. Совсем по-домашнему в уборной
журчала вода.
Главнокомандующий продолжал молчать, рассматривая оттопыренный мизинец
левой руки.
Отто Ляш не хотел первым начинать разговор. Он был рад минутной
передышке - сказывалась усталость последних дней. Опустив изрядно облысевшую
голову, он красным карандашом выводил узоры на листке бумаги.
- Я очень сожалею, дорогой генерал, - наконец подал голос Мюллер, - но
я должен вам объявить прискорбную новость. Вы будете смещены.
Отто Ляш приподнял голову. На его бледном одутловатом лице ничего не
дрогнуло. Большие, немного навыкате глаза смотрели спокойно.
- Гм... да, вам придется оставить должность коменданта Кенигсбергской
крепости. Собственно, для вас это не должно быть неожиданностью. Человек,
потерявший веру, ну как бы выразиться, - генерал запнулся... - в надежность
обороны крепости, не может оставаться ее комендантом. Вы это понимаете,
конечно!
- Понимаю, господин генерал, - бесцветным голосом отозвался Ляш.
- А кроме того, вы осложнили службу, гм... недоразумениями с
гаулейтером Кохом. Вы забыли - он имеет большое влияние на фюрера, - тоном
дружеского выговора внушал главнокомандующий. - Шутка ли, имперский комиссар
обороны. Скажу открыто, это грозит вам очень серьезными последствиями.
Осторожность - важнейшая добродетель в наше время.
Генерал Мюллер замолчал. Вздохнув, он взял рюмку ликеру, посмотрел
зеленую жидкость на свет и, смакуя, выпил. Отхлебнул кофе.
Настольная лампа освещала мягким светом лицо главнокомандующего.
Короткая стрижка, несомненно, молодила его, но мешки под глазами и чуть
заметные морщинки выдавали возраст: пятьдесят два года. Нос у генерала
прямой, губы капризные, с опущенными уголками.
Недавно Мюллер получил новую награду: как же, благополучно избежал
полного разгрома в Хельсенсбергском котле, вывел из окружения остатки своих