"Константин Сергеевич Бадигин. Чужие паруса" - читать интересную книгу автора

нет, портки в клочья разнесла. - Степан весело рассмеялся. - А я с голым
задом еле ноги унес... Поплясал на морозе-то. Не ведал я в те поры, что
зверь головою слаб... так-то. Долго меня после мужики за портки дергали -
пужали... Девки прознали и те, как видят меня: хи-хи-хи да ха-ха ха.
Иван Химков долго хохотал во все горло, хлопая Степана по спине и вытирая
слезы.
К заходу солнца все было закончено. Убитых зверей освежевали, шкуры
приволокли к лагерю, нанизали их на толстые моржовые ремни, и юрки
опустили в воду?.
О недавно свершившемся побоище напоминали кровавые полосы, тянувшиеся по
льду, пурпуровые лужи крови, резко выделявшиеся на снегу, да дымящиеся
звериные потроха.
Осиротевшие бельки, беспомощно переползая с места на место, напрасно
призывали своих матерей жалобными пронзительными воплями.
Полярная ночь снова нависла над застывшим морем. Дозорный Иван Химков,
задумавшись, сидел у догоравшего костра, уставив застывший взгляд на синие
огоньки, струившиеся в углях. Каждый толчок и потрескивание льда
заставляли его настораживаться. Словно тяжелые вздохи моря, заглушенные
расстоянием, издалека доносился грозный гул сжатия... Звуки то утихали, то
нарастали вновь. Где-то совсем близко гулко лопнула крепкая льдина; как
после взрыва, дробно осыпались в воду обломки, до ушей Ивана явственно
доносились всплески и шум взбудораженной воды.
Крылатые мысли перенесли Ваню Химкова в Архангельск. Тесно прижавшись к
Наталье, сидит он в маленькой, уютной горенке. Последний, прощальный день.
- Соколик мой, Ванюшенька, - слышится ему ласковый голосок, - светик мой
ясный... тошнехонько мне одной. Боюсь, забудешь ты меня, ой как боюсь.
- Мне-то не забыть, любушка моя единственная, ягодка моя красная. Нет у
меня другой, одна ты на всю жизнь.
Ваня еще крепче прижимает к себе девушку. Наталья тихонько освобождается
из его ласковых рук, пристально смотрит ему в глаза.
- Одна-единственная... Правда? Ну, тогда выпей, - девушка достает из
кармана небольшую синюю склянку, - ежели вправду любишь.
Ваня встает, принимает из рук девушки питье.
- А что здесь, Натальюшка?
- Ты пей, не спрашивай.
_______________________
? Юрки, связки сырых шкур, зверобои буксировали за кормой.
Залпом выпивает Иван невкусную, пахучую жидкость. Радостно, громко смеется
Наталья.
Хлопает в ладоши.
- Теперь ты мой, Ванюшенька, и захотел бы, а на другую не взглянешь.
Заговоренное питье, приворотное.
Девушка кладет ему руки на плечи, пристально смотрит на него большими
голубыми глазами.
- А, приворожила, проказница... любушка, милая.
Крепко целует Ваня невесту. Без меры счастлив он. Часто колотится полное
радостью сердце.
- Вернусь, Натальюшка, с первым судном вернусь, - шепчет Иван, - и свадьбу
тотчас...
На одной из лодок зашевелился полог; кряхтя и сопя, кто-то вылезал на лед.