"Вольдемар Бааль. Источник забвения" - читать интересную книгу автора

всякий раз делать усилие, чтобы проглотить очередную порцию. А заказать
завтрак с доставкой в номер тут вряд ли было возможно: никаких таких
кнопок или надписей Визин нигде не обнаружил. Он жевал и подбадривал себя
все же спуститься в ресторан, - ну, что там особенного могло произойти
вчера? Ни буяном, ни безобразником он никогда не был; случалось, правда,
многословие за рюмкой, а стало быть - пустословие, казавшееся в хмельные
минуты мудростью и откровением, а потом было стыдно, и лишь то немного
утешало, что "все были на одном уровне". Ничего другого и вчера не могло
произойти. Однако Визин так и не сдвинулся с места и продолжал
самоотверженно жевать черствые бутерброды, обмакивая их в томатный соус и
запивая теплым кофе.
"Ну что, брат Визин, коллега, - пискнул в нем один голосок. - Значит,
все потом само по себе объяснится?"
"Само, - отозвался другой голосок. - Конечно".
"Затаиться, значит, и выжидать?"
"Ничего другого не остается".
"Но вчера-то ты не очень таился".
"Вчера был досадный срыв. Больше не повторится".
"Ну, а зачем же сегодня с Андромедовым груб был?"
"Пускай не надоедает".
"Он к тебе с добром, а ты... Ты ведь никогда не отличался
бестактностью. Что с тобой? Или это тоже влияние новых широт?"
"Ничего. Он не из тех, кого вдруг сконфузишь. Зря он, что ли, свой
термос забыл?"
"А может, потому забыл, что опять же о тебе позаботился. Что бы ты
сейчас пил, а?"
"Да что они все в няньки лезут? Я кого-нибудь просил?"
Тут-то и постучали, и Визин совершенно машинально отозвался, и вошла
Тоня. Он настолько удивился, что даже не встал и продолжал жевать, и так,
наверно, с полминуты. А потом, давясь, проглотил, вскочил, заизвинялся.
Тоня была сейчас не горничной - она была гостьей; на ней был не лиловый
мешковатый рабочий халат, а легкое цветастое платье, делавшее ее еще
привлекательнее; она была молода, пышна, русоволоса, с челкой по самые
брови, с алыми щеками и приоткрытым белозубым ртом; она тоже была
взволнована и растеряна.
После всяких там "здравствуйте" и "проходите", и "как неожиданно", "как
обещала", и "вот вы какая", и "так у меня ж выходной", и так далее, - в
общем, уже после того, как она села, и он сбегал в ванную сполоснуть
стаканы, и налил ей кофе, а потом и коньяку, к которому она ни за что не
хотела притрагиваться, она заявила, что ее бабушка согласна сдать ему,
Герману Петровичу, комнату. И тут Визину пришлось отвернуться, чтобы она
не видела, как у него вытаращились глаза, как он ничего не понял и
испугался, и только тогда опять смог посмотреть на нее, когда после
отчаянной мозговой работы вспомнил, что вчера толковал ей про
невозможность плодотворной работы и отдыха в гостиничных условиях, про то,
что не прочь снять комнатенку, а она обещала разузнать, и он сказал ей,
что ждет ее завтра к полудню. И вот - Тоня здесь.
- Оперативно вы, - промямлил он.
- А что тянуть? Дом большой, две комнаты. Что ей? Она и согласилась
сразу.