"Джудит Айвори. Чудовище " - читать интересную книгу автора

на их "вмешательство". Она не сделала ничего такого, чего ее отец не смог
бы исправить.
Тут в разговор вступила матушка:
- Господи, ты только подумай, что сказали бы в свете, если бы
узнали... если бы твой отец не заплатил порядочную сумму каждому, кто тебя
видел, начиная от кондуктора в поезде и заканчивая коридорным в отеле.
Луиза сменила тактику и перешла в наступление.
- Вы сами не очень-то боитесь пересудов, - заявила она. - Вчера вы на
все утро заперлись в своей каюте еще до выхода корабля из гавани. Вам не
кажется, что все сочли это неприличным? - Ее родители были очень близки, и
это придавало Луизе ощущение надежности. Но в последнее время они
объединились против нее, и это заставляло ее ощущать себя покинутой и
никому не нужной. Она продолжила свою обвинительную речь: - И вы держитесь
за руки на виду у всех - это после двадцати лет брака! Я чувствую себя
третьим колесом... - она поправилась: - пятым колесом в телеге - в общем,
лишней. Если бы не ваш преклонный возраст, меня бы возмущало и обижало ваше
поведение и...
- Луиза! - прервал ее отец.
Оба они, и мать и отец, сели в кровати и уставились на нее во все
глаза.
Краска залила ее щеки. Она чувствовала, что сказала что-то не то:
родители смотрели на нее в ужасе. Луиза причинила им боль, это она ясно
видела, Ей хотелось попросить прощения, но она никак не могла подобрать
подходящие слова. И если уж говорить начистоту, ей было в какой-то степени
приятно, что ее речь произвела впечатление на отца и мать. Теперь-то они
поймут, что их дочь уже не ребенок.
- О, я так... - Луиза запнулась и в замешательстве отвела взгляд.
Переводя глаза с задернутых портьер на стул, на котором висели отцовский
сюртук и матушкино платье, она искала что-то, чему пока не было названия и
что скорее всего здесь отсутствовало. Она вздохнула и призналась: - Мне
тоскливо... То есть я зла на весь свет, - сердито поправилась она.
День начался отвратительно. Как все это глупо, по-детски! При чем тут
тоска? Она просто сердита на них: они объединились против нее, делают все,
что им вздумается, а потом бранят ее за то, что она поступает так же.
Ее матушка, которая ужасно смущалась при малейшем намеке на интимные
отношения, была уже и не рада, что они затеяли этот разговор.
- Не переживай, - сказала она. - Монреаль остался позади. Мы должны с
надеждой смотреть в будущее.
Отец неохотно присоединился:
- Да, будем считать это первым неудачным опытом в твоей жизни. Ты так
молода. Помни, что, познавая жизнь, необходимо быть осторожной.
"Ну да, ну да, - думала Луиза. - Познать жизнь. Прекрасный тост!"
Вслух же она кротко промолвила, взяв в руки веер и шаль с бахромой:
- Я иду завтракать. Надеюсь, вам скоро полегчает.
Покинув каюту родителей, Луиза не могла отделаться от мысли, что стала
для них сущим наказанием. Наверняка они сейчас жалуются друг другу. Ей
хотелось плакать. До недавнего времени Луиза прекрасно ладила с родителями,
а теперь они ведут себя так, словно она не понимает, чего от нее ждут (при
том что она прекрасно это понимает), или что она не может принять их
решение (а она уже дала согласие).