"Франсиско Аяла. Встреча ("История макак" #3)" - читать интересную книгу автора

многих мужчин... Но сейчас! Господи боже мой!...
Нелли с жадностью отпила виски, поморщилась и поставила стакан на
столик. Руки у нее были неухоженны, ногти острижены до самого основания.
- Черт, надо же, вот это встреча! - никак не мог успокоиться мужчина. -
Сколько лет прошло! Сколько лет, а!
- А у тебя дела идут неплохо, - заметила она.
- Да, нормально, - расплылся в счастливой улыбке Красавчик, - что там
говорить, жаловаться не могу. - Оба вдруг поняли, что им совершенно нечего
сказать друг другу. Красавчик любовался собой и в то же время не мог отвести
взгляда от тощей шеи с бьющейся над острыми ключицами жилкой, от обтянутого
кожей изможденного лица в паутинке тонких морщин. А ведь это та самая Нелли.
На него глядят (теперь уже из-под увядших век) те самые глаза, "синие, как
льняной цветок", которые стольких ухажеров сводили с ума, глаза, которые
Мартин Авалос воспел в своих незабываемых "Лицах и масках"; да, те самые
глаза глядят на Красавчика, как и прежде, в годы далекой молодости. - А
помнишь, Нелли?
Нелли сдержанно улыбнулась; отпила еще глоток; рассеянно окинула
взглядом пустой бар; было утро, в окна били солнечные лучи, выхватывая на
паркете светлые квадраты. "А помнишь?" Разве она могла забыть? Скорее уж ему
придется теперь рыться в памяти. Ведь это он, Хуансито Красавчик, надутый,
самодовольный и сытый, строит из себя важную особу, угощает ее шотландским
виски по невероятной цене; и тут Нелли вспомнила круглолицего паренька с
красивыми глазами, который замечательно умел изобразить благородное
негодование всякий раз, когда она - золотые были времена! - посылала его в
кафе за цыпленком и бутылкой вина и совала в руку деньги или когда бедняге
приходилось, потупив взор, с наигранной непринужденностью просить у нее в
долг небольшие суммы, чтобы, конечно же, никогда их не вернуть. Эти
воспоминания, где ласковая насмешка смешивалась с грустью, придавали лицу
Нелли выражение мягкое и отрешенное.
- О чем ты думаешь?
- Так, ни о чем; обо всем сразу, - уклончиво ответила женщина.
Он пристально рассматривал ее, объясняя улыбку лишь приятными
воспоминаниями и не переставая удивляться, что эта бедолага (с такой и на
улице-то показаться стыдно) была когда-то - к чему скрывать - причиной
стольких его страданий и слез. "Чуть худее тело, парой кило меньше, парой
лет больше - и вот вам пожалуйста: трагедия превратилась в комический
куплет", - рассуждал Красавчик. Хотя полно... Трагедия? Полно... Конечно,
одно время он с ума сходил, плел невообразимые интриги и чувствовал себя
самым несчастным человеком на свете. Бродил растерянный и жалкий, не мог
думать ни о чем, оборвал все телефоны в соседних кафе... Это было похоже на
лихорадку. Ну да, лихорадка юности. "Настоящая развалина, - сказал он
себе, - развалина, огрызок". До сих пор еще стыдно вспоминать те смешные,
просто нелепые положения, в которые он попадал по ее милости; как, например,
однажды вечером, наконец дозвонившись ей, он с удивлением обнаружил, что
Нелли, обычно неразговорчивая, тут ни за что не желает его отпускать:
"Послушай! Представляешь!", а тем временем рядом переминался с ноги на ногу
какой-то лощеный типчик, сгорал от нетерпения заполучить телефон и, дыша
Красавчику в затылок, выслушивал все глупости, которые ему пришлось говорить
Нелли; так продолжалось, пока наконец галисиец за стойкой весьма
недвусмысленно и даже грубо не намекнул: пора, мол, вешать трубку; а тут еще