"Франсиско Аяла. Возвращение ("Баранья голова" #3) " - читать интересную книгу автора

угрожающе; потом все гасло, рассеивалось, и слушатели и рассказчик, помолчав
немного, снова заводили разговор, словно бы ничего и не произошло, о всякой
суете: помолвках, родинах, хлопотах, болезнях, похоронах, наследствах,
тяжбах - в общем, о том густо сотканном утке каждодневных забот, в который
многие из вновь приехавших, пробыв с нами некоторое время, вновь вплетали и
нити своего существования, то ли потому, что не сумели устроиться в
Аргентине, то ли потому, что не могли смириться с жизнью вдали от родных
мест. Вот так и я, хотя мой случай был совсем другого рода, внезапно, в один
прекрасный день, решил вернуться в Галисию. Не помню уж, сколько времени мы
тогда терпеливо ждали, пока кончит лить нескончаемый дождь, а он все лил и
лил; весь день мы работали при электричестве и, закончив работу, никуда не
могли пойти развлечься, только поболтать со случайным знакомым в лавке на
углу, и то досыта нашлепавшись по лужам и промокнув до ниши, или же сиди
дома да гляди в окно на стену напротив, на почернелый карниз, под которым
укрывались голуби, или на совсем уж отчаявшуюся пальму подальше, за оградой.
В тот вечер к тому же и Мариана была в отвратительном настроении, даже не
разговаривала со мной... А дело было так: со скуки я попросил мате, и она с
явным раздражением стала его заваривать. Когда она подошла с мате, я обнял
ее. "Уйди, ненормальный!" - завопила она и вывернула на меня кипящий мате...
"Пора научиться, наконец, сдерживаться, - кричала она, - ты сам виноват, это
совсем не шутки..." Вот тогда-то, к ее удивлению - она все поглядывала на
меня искоса - и к моему собственному, я не предался злобе, что было бы
вполне уместно, а почувствовал вдруг, как рождается во мне великая печаль, и
вот тогда-то, в это самое мгновенье, я и решил вернуться в Испанию первым же
пароходом.
______________
* Альвар Фаньес Минайя, родственник и друг героя испанского эпоса Руй
Диаса де Бивар, прозванного маврами Сид Кампеадор ("Песнь о Сиде"), вместе с
Сидом мстит графам Каррьонским, а мстителем за инфантов Лара выступает
Мударра, один из персонажей цикла народных романсов.

Решение было столь же неожиданным, как и глупое происшествие, причина
нашей ссоры; но, приняв решение, я к этом) вопросу больше не возвращался;
решение принято: первым же пароходом! И вот все то, что я с жадной страстью
слушал из года в год про Испанию, ударило мне в голову и представилось
несколько в ином виде: испанская действительность теперь пугала меня
сильнее, но в то же время странным образом она казалась мне более приемлемой
для жизни, даже в свете моего близкого и неизбежного возвращения. С того дня
я стал разузнавать о вполне определенных вещах; я расспрашивал разных людей,
сравнивал их мнения и в конце концов нарисовал себе достаточно полную
картину нынешней ситуации в Испании. Нет, если я вернусь, никакая опасность
мне не грозит: тыловые герои помалкивали о своих страшных деяниях былых
времен и жирели от сидячей жизни на высоких должностях, старательно пытаясь
разобраться в разных бюрократических сложностях, и только немногие из них,
пристрастившиеся к крови, никак не могли - правда, не могли! - отказаться от
острых блюд и всячески изощрялись, чтобы если не удовлетворить свой аппетит,
так хотя бы заглушить его. Но при некоторой осторожности вполне можно и не
приближаться к ужасным шестерням, частично теперь скрытым, частично давно
примелькавшимся: попасть в них было бы такой же случайностью, как и попасть
в катастрофу.