"Аврелий Августин. О свободе воли" - читать интересную книгу автора

ни была она дана, она не могла не быть дана, ни быть дарована как-либо
иначе, чем была. Ибо ее дал Тот, Чье действие справедливо не подлежит
осуждению ни при каких условиях.
5. Эводий. Поскольку я придерживаюсь этой точки зрения, хотя и с
неколебимой верой, но все еще без понимания, давай начнем исследование таким
образом, будто ничто не определено. Для меня же очевидно, что из
неопределенности: дана ли свободная воля для того, чтобы поступать
правильно, - ведь благодаря ей мы также можем и грешить, - возникает и
другая неопределенность: а должна ли свободная воля быть дана. Ибо если не
определено, дана ли она для праведного поведения, неопределенным остается
также и долженствование самого этого дара, а следовательно, даже и то - Бог
ли ее нам дал, поскольку если не определено долженствование дара, не
определено и то, Тем ли дана свободная воля, о Ком само предположение, что
Он дал нечто недолжное, - греховно.
Августин. Во всяком случае, для тебя бесспорно то, что Бог существует.
Эводий. Даже и это остается для меня незыблемым не по размышлению, а
благодаря вере.
Августин. А если один из безумцев, о которых в Писании начертано:
"Сказал безумец в сердце своем: "нет Бога"" (Пс 13, 1; 52, 1), - и тебе
скажет то же и не верить вместе с тобой, во что ты веришь, захочет, но
постичь, истинно ли то, во что ты уверовал, оставишь ли ты такого человека
без внимания или сочтешь нужным как-то убедить его в том, чему ты неколебимо
привержен, особенно если он стремится не к упрямому сопротивлению, но к
ревностному постижению?
Эводий. Твое последнее замечание в достаточной мере предупреждает меня
о том, что я должен буду ему ответить. В самом деле, будь он даже
невероятным глупцом, он согласится со мной, что с хитрецом и упрямцем вообще
не стоит рассуждать ни о чем, а, в особенности, о предмете столь
значительном. Согласившись с этим, он прежде всего будет заботиться о том,
чтобы я поверил ему, что он задает вопрос с добрым намерением, а не таит в
душе по отношению к этому предмету никакой хитрости и предвзятости. Тогда бы
я доказал ему, - и это, я полагаю, в высшей степени доступно любому, -
насколько было бы справедливей (так как он хочет, чтобы в том, что касается
тайников его души, которые сам-то он знает, ему поверил другой, который их
не знает), чтобы и он сам почерпнул веру в существование Божие из книг столь
многих мужей, которые оставили письменные свидетельства о том, что они жили
в одном время с Сыном Божиим, поскольку, согласно ими описанному, они видели
и такое, что никогда не могло бы произойти, если бы Бог не существовал, и
было бы чрезвычайно глупо, если бы тот, который хочет, чтобы я поверил ему,
стал порицать меня за то, что я верю им. Так вот, поскольку он будет не в
состоянии осудить меня надлежащим образом, он воистину не отыщет никакой
причины, почему бы ему не подражать мне в этом.
Августин. В самом деле, если ты полагаешь, что в вопросе о том, есть ли
Бог, нам достаточно было прийти к выводу, что вера столь многих людей не
может быть случайна, почему, скажи на милость, ты не считаешь, что и в тех
вопросах, к исследованию которых, как неопределенных и совсем неизвестных,
мы приступили, подобным же образом следует довериться авторитету тех же
самых людей, чтобы мы больше не утруждали себя их исследованием?
Эводий. Но мы хотим знать и понимать то, во что мы верим.
6. Августин. Ты правильно вспомнил о том, что было установлено нами еще