"Владимир Авдеев. Страсти по Габриэлю " - читать интересную книгу автора

королевство кривых зеркал, где изображение, целиком и полностью
соответствующее оригиналу, единично покоится возле самого входа, а далее все
пространство убрано самыми невообразимыми метаморфозами и моими личными
вариациями на заданную тему. И я любуюсь лишь тем изображением, что приятно
или полезно мне, не выпуская из виду все остальные. Если мне нужно, то я
вижу лишь желаемое. Если я хочу, то я слышу лишь то, что хочу.
Сумрак собрался в углах группами по нескольку теней, нахохлился и
устремился к столу, за которым мы сидели. Тогда Серж зажег свечи,
предварительно обезглавив не одну спичку. Он сам бросил их к фантикам,
скомканным мною, и потому то, что он затем поставил мне в упрек, оказалось
мертворожденным. Стоило мне вычленить из его тирады два утверждения и
сопоставить их, как он сам убедился в несостоятельности своих доводов, и
злоба его на собственную глупость, так продажно обнажившуюся для всеобщего
нашего обозрения, скопилась на лице чем-то похожим на лиловые оспины.
Я помазал на царствие все его убогие доктрины, изрядно улыбнувшись.
Мы мало были знакомы друг с другом. Очевидно, лишь это и обуздало моих
сослуживцев, ибо для ненависти тоже нужен стаж знакомства. Кроме того, день
чах на глазах, краски его безвозвратно изнашивались, и останки их жалостливо
забивались в глубочайшие поры объявшей все серой пелены.
Я поймал очередное противоречие и, притянув к себе, словно калорийную
жертву, завязал изящным бантом, обратив всю нервическую возбужденность
предшествующего в празднословную никчемную шутку, и мы с радостью, казалось,
уже нам не свойственной, набросились на собственные вымученные,
обескровленные улыбки и втиснулись в них всеми своими существами, размяв
слежавшиеся щеки. Мы кланялись друг другу что есть мочи, желая добрых
сновидений.
Мне плохо спалось эту ночь, но я не впечатлителен. Просто ночная
рубашка, напитавшаяся магмой полуночного пота, уподобилась пеналу из ртутных
шариков и нею ночь старательно обыскивала меня, все ища, чем бы поживиться.
Я не думал о прошедшем разговоре, хотя он и пребывал у меня в свежей
памяти. Я не раболепствую перед прошлым. Я улыбаюсь кипельно-белому потолку.
Мне нравится это проделывать, ибо на моем лице, как и на нем, нет ни одной
морщины. Все же я несколько раз седлал заменитель сна, не влагая свою улыбку
в скупые ножны настоящего времени. Ввиду этого жалкие потуги на сон
спонтанно склеились с действительностью, и плененная изуродованная явь
сделалась непригодной к употреблению. Жизненного опыта не будет, я поднял
руку, радуясь всем своим ночным неглижированным рубищем, что рука моя может
вдосталь подниматься выше меня.
Разговоры с людьми - моя работа, а во время отдыха я не думаю о ней.
Как-то раз, исполненный юных сил, я неловко потянулся, и внутри что-то
лопнуло. С тех пор я не умею обижаться на людей, а мое настроение не зависит
более от обстоятельств, ими порождаемых.

 6

Я приступил к несению служебных тягот, и время осчастливило меня новой
насиженной привычкой. Посему н нашел себя принужденным быть слабее времени,
ибо похожие элементы бытия быстрее становились достоянием мглистой, но
отчетливой беспамятности. Я начал вести себя как одурманенный повстанец,
исполняя множество микроскопических поручений, гоняясь по пятам за