"Владимир Авдеев. Страсти по Габриэлю " - читать интересную книгу автора

напряглись что есть мочи так, что мне захотелось вдавить их назад, точно
этим можно было унять нервическую возбужденность. Фердинанд неловко подался
вперед и, зацепившись манжетами за край стола, потерял запонку. Мухи
продолжали летать над столом кругами, точно заключенные на прогулке, и я
даже начал прихлопывать себя по колену, насаждая в комнате невидимый ритм.
-За эти деньги у тебя покупают свободу. Тебя не сажают на цепь, нет, но
опутывают таким количеством связующих тебя нитей, условностей, зависимостей,
что каждый твой шаг подобен бегу в мешке. Самая страшная диктатура та, что
не имеет палки. Вся беда в том, что это невозможно осознать теоретически.
Чтобы понять это, нужно попасть в одну из таких контор, но взамен
понимания гибельности всего предприятия вы отдаете свободу. Здесь на службе
у человека меняется психика, он делается завистливым и мстительным, и вместо
того чтобы отговаривать других от поступления на службу, он, напротив,
агитирует, пропагандируя деньги да и самый престиж. Собака начинает лизать
палку. Из казнимого бунтаря вы очень быстро превращаетесь в
пропагандиста плахи. Я хочу сказать, что все ужасно именно потому, что не
так все ужасно. Здесь
нет духовной жизни, здесь фетиш, окостенение мысли, шаблон, стандарт.
Как я был глуп, боже, как я вообще глуп, я хочу встряхнуть свой мозг, я хочу
начать все снова...
Он попробовал разрыдаться так, как это обычно делают горькие пьяницы;
но у него ничего не вышло из этого: не было ни крика, ни слез, одни только
немые механистические сотрясания. А я сидел напротив него и временами гладил
себя рукою по лицу. Мне нравилось, что на последнем нет примеси морщин, что
оно бело и чисто и даже красиво своею самодовлеющей искусственной красотой.
Недекоративная пьяная истерика - это слишком много для меня. Никогда не
дарите слишком много. Фердинанд краснел, как земля на поле брани, а ведь
цвет лица зависит от мировоззрения. Он выглядел старше своих лет, хотя я не
знал, сколько ему. Какая разница, все равно старше. Столько, сколько дают
против настоящего срока жизни - это отношение только к самой жизни, а не ее
сроку. Человек не стареет в те мгновения, когда спит, и в те, что смотрится
в зеркало, и потому я с удовольствием ловил свой уверенный лик в бордовом
колодце винного бокала и радовался, что лицо мое совершенно не изменялось в
зависимости от количества жидкости в бокале. Размеры счастья не должны
превосходить размеров человека, иначе он не справится с ним, и это причинит
ему вред. Если вы чувствуете, что счастье выше вас, его нужно остановить. Го
же самое касается горя и зла, их тоже потребно ограничивать в заданных
пределах. У каждого человека гной масштаб. Фердинанд уже спал, спал в
неудобной позе, хотя это мое субъективное мнение. Стриптиз окончен, одежды
сняты, голое тело оказалось таким же, как и прежде. Именно в этом цель
любого стриптиза: показать, что все незыблемо. Я встал, допив свой бокал,
махнул пару раз рукою над столом, прочищая мушиный маршрут от неведомых
засорений, и шествовал прочь, аккуратно затворив входную дверь. Трагизм не
должен выветриваться из положенного места. Даже если человечество изобретет
машину времени и вздумает переменить свою родословную, переиначить ее,
перелицевать, прошлое все равно найдет, как защититься и сохранить свою
неизменность.
Все, что произошло, может спать спокойно.

 10