"Виктор Авдеев. Моя одиссея (рассказы) " - читать интересную книгу автора

В заиндевелое окно коридора уже пробивалось зимнее утро, когда меня
разбудил холод. Дверь в нашу театральную уборную стояла раскрытая. Мой
сосед-бобыль, спавший под негреющим одеялом, тоненько посапывал носом, и
лицо у него было еще более изжеванное, нездоровое. Я тихонько натянул бурки.
В гостинице на кухне повариха мыла кастрюли, сердито двигая голыми
локтями, в печи шипел огонь. Я вынес из ведра помои, помог ей дочистить
картошку, и она дала мне котлету от вчерашнего обеда и кружку мутного кофе.
Отогревшись, я вышел на улицу. Выпавший снежок запорошил дома, вывески
магазинов, фонарные столбы. Перед гостиницей дворники в сыромятных
полушубках скалывали тяпками лед, посыпали тротуары солнечным, оранжевым
песком. Из подъезда меня сомнительно оглядел Гречка - важный, в теплом
пиджаке с меховым воротником и в глубоких калошах.
- Отсыпаешься ты... будто пан, - заговорил он веско. - Довольно
жирок-то нагуливать! Ладно, приму тебя, уважу администратора Платон
Трифоныча. Будешь состоять при номерах на побегушках... за харчи. Только
гляди, малец: я хозяин и после бога первый тебе человек. Богу - молитву, а
мне - поклон. Старайся - в люди выведу. Вот. Место твое будет возле
швейцара.
Он шевельнул пальцем, отпуская меня, и я стал мальчиком при гостинице.



КОЛОНИЯ ИМЕНИ НАНСЕНА


[Image007]


ВСЕ время, пока я жил Киеве, а затем "в детях" у начальника станции
Клавдиево, я очень боялся встретить какого-нибудь новочеркасского знакомого,
который мог бы рассказать, что я вовсе не благовоспитанный мальчик Боря
Новиков, а самый обыкновенный приютский оголец. Поэтому, когда меня
определили в сельскую трудовую детколонию имени Фритьофа Нансена, где было
полно беспризорников из разных республик, я испугался еще больше. Я сделал
вид, что у меня болят зубы, и повязал лицо полотенцем: мне казалось, что так
труднее будет меня узнать. По колонии я двигался боком, насунув кепку на
самый нос, обходя воспитанников, а сам зорко к ним приглядывался.
Около столовой меня остановила худенькая носатая женщина с черными, без
блеска, волосами, надвинутыми, словно парик, на желтое лицо. Одета она была
тоже в желтый с черными полосами джемпер, и это делало ее похожей на большую
трудолюбивую пчелу.
- У тебя, хлопчик, зубы болят?
Я скосоротился как мог, невнятно промычал:
- Умгу.
- Идем ко мне в амбулаторию, я гляну.
Делать ничего не оставалось, я покорно последовал за докторшей, точно
карась за удочкой. На втором этаже в комнате с топчаном, застеленным белой
клеенкой, она велела мне сесть на табурет и снять повязку.
- Странно, - сказала докторша, так глубоко засунув мне в рот маленькое
зеркальце на длинной ножке, что я начал давиться. - У тебя, хлопчик,