"В.Б.Авдеев, А.Н.Севастьянов. Раса и этнос" - читать интересную книгу автора

единственного для подкрепления своей позиции. Но на мой взгляд, они скорее
разрушают ее, сами нуждаясь в подкреплении, которого не в силах дать никто.
Я привожу цитаты именно в тишковском контексте, демонстрируя их порочное, но
органическое единство:
- "Понятие нации требует коренного пересмотра в нашем обществознании, а
вместе с этим - в общественно-политической и конституционно-правовой
практике. Распутать этот клубок чрезвычайно сложно. В этой связи Э. Геллнер,
на мой взгляд, справедливо замечает: "У человека должна быть национальность,
как у него должны быть нос и два уха... Все это кажется самоочевидным, хотя,
увы, это не так. Но то, что это поневоле внедрилось в сознание как
самоочевидная истина, представляет собой важнейший аспект или даже суть
проблемы национализма. Национальная принадлежность - не врожденное
человеческое свойство, но теперь оно воспринимается именно таковым". Причем
добавим, что воспринимается не просто в бытовом, массовом сознании, но и
даже профессиональными философами, пишущими, что "национальность дана
человеку от рождения и останется неизменной всю его жизнь. Она так же прочна
в нем, как, например, пол" (Ю. Бромлей)";[102]
- "Не среди наций рождаются национальные движения, а, наоборот, на
почве национальных движений, достигших определенного развития народов,
оформляется идея нации. Нельзя не согласиться с Э. Геллнером, что "нации
создает человек, нации - это продукт человеческих убеждений, пристрастий и
наклоностей. Обычная группа людей (скажем, жителей определенной территории,
носителей определенного языка) становится нацией, если и когда члены это
группы твердо признают определенные общие права и обязанности по отношению
друг к другу в силу объединяющего их членства. Именно взаимное признание
такого товарищества и превращает их в нацию, а не другие общие качества,
какими бы они ни были, которые отделяют эту группу от всех стоящих вне ее".
У этого же автора есть еще более лаконичное определение нации,
заимствованное у Карла Ренана, - это своего рода "постоянный, неформальный,
извечно подтверждаемый плебисцит"".[103]
В другом месте Тишков вновь приводит эту же полюбившуюся ему мысль об
этносе как "постоянном внутреннем референдуме", существующем якобы в
сознании индивида. На наш взгляд это верх абсурда, и в действительности
существование этноса это вовсе не субъективно-идеалистический "постоянный
внутренний референдум", достойный лишь жалкого рефлектирующего ничтожества,
а скорее постоянный экзамен общности на силу, жизнестойкость и
конкурентность, где "неуд" равнозначен смерти.
Тишков, однако, продолжает ссылаться на авторитеты.
Явно преждевременно настаивая, что "нищета примордиализма и
демистификация этнических привязанностей" (Эллер, Коуглан) стали
общепризнанными в науке, Тишков вслед за Ричардом Дженкинсом считает, что
важность этих дебатов сохраняется, поскольку "грубый примордиализм - это в
основном обыденный взгляд, но обладающий огромной силой в современном
мире".[104]
Досада горе-теоретиков на факт явного массового человеческого
здравомыслия вполне понятна. И что же им остается еще в таком случае, как ни
ссылаться друг на друга до бесконечности? Например, так: "В этой ситуации
вполне справедливым представляется замечание одного из специалистов по
проблемам этничности и национализма Томаса Эриксена: "На уровне самосознания
национальная принадлежность - это вопрос веры. Нация, то есть представляемая