"Маргарет Этвуд. Постижение" - читать интересную книгу автора

- Здорово, - говорит она не слишком убежденно.
- Эти не вышли, - объясняю я,
- М-м-м, - Она переворачивает листы принцессами вниз. - Ты когда
маленькая была, верила во все это? - спрашивает она. - Я - да, я считала,
что на самом деле я - принцесса и рано или поздно буду жить в замке. Детям
вредно давать такие книжки. - Она подходит к зеркалу, наносит на лицо и
размазывает крем, потом становится на цыпочки и оглядывает себя - не
обгорела ли спина. - Что он здесь все-таки делал? - вдруг спрашивает она,
Я не сразу понимаю, о ком она. О моем отце и его работе?
- Не знаю, - отвечаю я ей. - Так...
Она взглядывает на меня искоса, словно я нарушила приличия, а мне
непонятно, она же сама мне как-то говорила: человека определяет не то, что
он делает, а то, что он собой представляет. Когда ее спрашивают, чем она
занимается, она всегда толкует про изменчивые очертания личности, про Бытие,
которое важнее Деяния; хотя, если спрашивающий ей несимпатичен, она
ограничивается тем, что отвечает: "Я жена Дэвида".
- Просто жил, - объясняю я. Это почти так и есть, она удовлетворена и
уходит в свою комнату одеваться.
А я вдруг чувствую злость: что это он делся неизвестно куда, и мне даже
нечего сказать в ответ на их расспросы. Если собрался умереть, должен был
сделать это открыто, у всех на виду, чтобы можно было установить камень, и
делу конец.
Им, конечно, кажется странным, что человек в таком возрасте зиму
напролет жил один в бревенчатой хижине, где на десять миль вокруг - никого и
ничего; а я об этом даже не задумывалась, для меня тут все было логично. Они
всегда говорили о том, чтобы перебраться сюда на постоянно при первой
возможности, как только он выйдет на пенсию; он стремился к одиночеству.
Люди ему не были противны, он просто находил их иррациональными, животные,
говорил он, не так непоследовательны, их поведение по крайней мере
предсказуемо, Вот, например, Гитлер для отца воплощал не торжество зла, а
бессилие разума. Войну он тоже считал иррациональной, мои родители оба были
пацифисты, но он все равно пошел бы воевать, хотя бы в защиту науки, если бы
его отпустили; у нас единственная в мире страна, где ботаника считается
важной оборонной работой.
И он ушел в себя; мы могли бы круглый год жить в лесопромышленном
поселке, но он предпочел затерянность двух пустынь: большого города и дикого
леса. В городе мы переезжали с квартиры на квартиру, а здесь он выбрал самое
отдаленное озеро - когда родился брат, сюда и дороги еще не проложили. Даже
деревня, на его вкус, была чересчур многолюдна, ему нужен был остров, место,
где он мог бы воспроизвести не мирную жизнь фермера, которой жил его отец, а
простое существование ранних поселенцев, прибывших сюда, когда здесь не было
ничего, кроме
лесов, и никакой идеологии, помимо той, что они привезли с собою. Когда
люди говорят о свободе, имеют обычно в виду не свободу как таковую, а
огражденность от постороннего вмешательства.
Пачка бумаг по-прежнему лежит на полке под лампой. До сих пор я их не
трогала, перебирать его бумаги, если он жив, значило бы вторгаться в его
личное. Но теперь, раз я допускаю, что его нет, стоит, пожалуй, посмотреть,
что он мне оставил в наследство, В роли душеприказчика.
Я ожидала найти что-нибудь вроде отчета о росте и болезнях деревьев,