"Аль Атоми Беркем. Другой Урал" - читать интересную книгу автора

трубочек, частью которых стал вместе с травкой. Травка, кстати, ощущалась
куда более крупной, нежели та, за которую я когда-то давным-давно ухватился.
Слово "ухватился" стало чуждым и непонятным, как это - "хвататься", че это
еще такое?
- Посмотри на окурок.
Голос Энгельса раздался у самого уха, но казался остывшим и
прошлогодним, словно пролетел с другого края земли. Я с жадным интересом
принялся размышлять над смыслом каждого слова, их взаимных сочетаний, над
фразой в целом. Мне открылась бесконечная, ошеломляющая красота этих слов, и
не только слов - сама возможность присваивать смысл разным, в том числе и
звуковым сигналам, показалась мне самым чудесным открытием - ведь смысл
можно теперь передавать, как-то оперировать им, а он в это время тихо лежит
в скорлупе своего звукового контейнера - представляете?! А если присвоить
какой-нибудь звук каждому смыслу, а? Это ж тогда...
Энгельс повторил:
- Посмотри на окурок, говорю. Эй, эй! Так смотри, не поворачивайся!
Я автоматически приоткрыл рот, высовывая кончик языка, поймал
"взглядом" лежащий на плитах пола окурок, немного подергивающийся от
сквозняка. Видимо, сквозняк был слабый, и покатить окурок у него никак не
получалось. Однако, все это ерунда - куда больше меня захватила идея
возможности передавать кому-нибудь то, что ты чувствуешь и знаешь с помощью
звуков и вообще любых других сигналов.
- Погаси его.
Надеясь побыстрее избавиться от назойливой помехи размышлениям, я
погнал ветерок посильнее, но он летел посреди коридора, и никак не хотел
прижаться к полу, чтобы подцепить этот дурацкий окурок и унести его прочь.
Раздражаясь, я гнал ветерок все сильнее и сильнее, уже не обращая внимания
на то, как ему плохо, обращаясь с ним как с палкой, как с неживым косным
предметом. Воздух в коридоре уплотнился и стал молочно-белесым, я с
ненавистью завис прямо над окурком, наблюдая, как проносящаяся в какой-то
ладони над ним буря только слегка покачивает его, унося по полу срываемые
искры. Я удивился, почему он нисколько не стлел, пока я тут думал о звуках -
по ощущениям, времени должно было хватить не одному и не десяти. Подумав о
тлении, я начал переходить и впервые четко осознал возвращение. Пытаться
задержаться на Той стороне было бессмысленно, и я, досадуя, что зря столько
насиловал ветер, решил, что раз уж тлеет, то нужна вода.
Коридор наполнился капелью, беспорядочно разбивающейся о каменный пол.
Успев удивиться той бессмыслице, которую вижу, я полностью возвратился на
Эту сторону и повалился набок, кривясь от режущей боли в ногах. Энгельс
стоял надо мной, внимательно глядя на мои ноги. Я повернулся, пытаясь
узнать, что интересного он там нашел, и ощутил, как на мое лицо упала капля.
Поднявшись на колющих ногах, я хотел сходить взглянуть на окурок - потух,
нет; но внезапно потерял к нему интерес. Мое внимание привлек начавшийся
дождик - вполне нормальный дождь, но я чувствовал, что с ним что-то не так.
То, что нет ярко выраженной дождевой тучи было нормальным, я часто
встречался с таким явлением, но здесь дело было в чем-то другом. Немного
понаблюдав, я определил источник своего беспокойства - шорох капель слышался
только вокруг меня, из окружающего леса доносился звуковой фон, характерный
для обычной сухой погоды. Дождь шел на пятаке метров в пятнадцать, не
больше!