"Мигель Анхель Астуриас. Синьор президент" - читать интересную книгу автора

наступишь на битую бутылку, на осколок или жестянку! - прыгал через вонючие
кучи и через темные пятна. Кораблями в море отбросов плыли ржавые тазы...
Не опуская вязанки (страх куда тяжелее!), он пнул ногой неподвижное
тело и с удивлением понял, что человек жив. Наверху, в сосновой рощице,
послышались шаги, и дровосеку стало совсем не по себе. Не дай бог,
полицейский!... Да... Только этого не хватало...
- Чу-чо! - прикрикнул он. Собака не унималась, он дал ей пинка. - Эй,
чтоб тебя! Не тронь!
Надо бежать... Нет, поймают - скажут, зачем бежал... Все ж если
полицейский... Он повернулся к раненому:
- Давай, встать помогу!... Ах ты, чуть не убили! Да ты не бойся, не
ори, ничего я тебе не сделаю... Шел я тут, увидал, вот и...
- А я увидел, что ты его поднимаешь, - раздался голос сзади, - и
вернулся посмотреть, не знакомый ли это. Вытащим его отсюда...
Дровосек обернулся и едва не упал со страху. У него захватило дух, он
пошатнулся и чуть не уронил раненого. С ним говорил ангел: кожа мраморная,
волосы золотистые, рот маленький, лицо нежное, женское, а глаза мужские,
черные-черные. Одет во что-то сероватое. Не рассмотришь - стемнело, а похоже
на облако. Руки тонкие, маленькие, в одной руке - трость, в другой - большая
шляпа, совсем как голубь.
- Ангел!... - Дровосек уставился на него. - Ангел... - повторял он. -
Ангел!
- Я вижу по вашему платью, что вы бедны, - сказал ангел. - Невесело
быть бедным!
- Да это как сказать... Вот я, к примеру, человек я, конечно,
небогатый, а работа есть, жена тоже есть, домик... и ничего, живу... -
бубнил дровосек, думая угодить ангелу: ну, как за такое смирение возьмет и
превратит в короля! Будет он ходить в золоте, мантия красная, корона с
зубцами, скипетр весь в алмазах. Помойка отходила на задний план...
- Занятно, - сказал ангел, повысив голос, чтобы заглушить стоны Пелеле.
- А что ж занятного? И то сказать, мы бедные, тише нас нет. Судьба
такая! Оно конечно, которые в училищах учились, те ропщут. Старуха моя и то,
бывает, затоскует: хочу, говорит, чтоб у меня крылья были по воскресеньям.
Пока карабкались наверх по крутому склону, раненый терял сознание раза
два или три. Деревья поднимались и опускались над ним, словно пальцы
китайских танцовщиков. Люди, которые его тащили, разговаривали между собой,
и слова спотыкались и петляли, словно пьяные на скользком полу. Что-то
большое и черное царапало его лицо. Резким холодом сдувало с тела пепел
сгоревших снов.
- Говоришь, твоя жена хочет, чтобы у нее но воскресеньям были
крылья... - сказал ангел. - А дали бы ей крылья - не знала бы, что с ними
делать.
- Это верно. Она, правда, говорит, пошла бы гулять. Или вот, когда со
мной поспорит, - улетела б, говорит, от тебя!
Дровосек остановился и отер нот полой куртки:
- Ух и тяжелый!
Ангел сказал:
- Чтобы гулять, вполне достаточно ног. А уйти... она не ушла бы, даже
если были бы крылья.
- Да уж, конечно, куда ей! Она бы рада, думаю. Только женщина такая