"Виктор Астафьев. Затеси" - читать интересную книгу автора

на нас, окопных землероек, смотрели с барственной надменностью.

Бегая по нитке связи, я не раз замечал копающегося в парке Абдрашитова.
Маленький, с неумело обернутыми обмотками, он весь уж был в глине и гипсе,
исхудал и почернел совсем и на мое бойкое "салям алейкум!", тихо и виновато
улыбаясь, отвечал: "Здравствуйте!" Я спрашивал его, ел ли он. Абдрашитов
таращил черные отсутствующие глазки: "Что вы сказали?" Я говорил, чтобы он
хоть прятался при обстреле -- убьют ведь, а он отрешенно, с плохо скрытой
досадой ронял: "Какое это имеет значение!"

Потом к Абдрашитову присоединился хромой поляк в мятой шляпе, из-под
которой выбивались седые волосы. Он был с серыми запавшими щеками и тоже с
высоко закрученными обмотками. Ходил поляк, опираясь на суковатую ореховую
палку, и что-то громко и сердито говорил Абдрашитову, тыкая этой палкой в
нагих подбитых богинь.

Ефрейтор Васюков, свалившись вечером в окоп, таинственно сообщал нам:
-- ШпиЕны! И узбек шпиЕн, и поляк. Сговор у них. Я подслушал в кустах.
Роден, говорят, Ерза, Сузан и еще кто-то, Ван Кох или Ван Грог -- хрен его
знает. -- Понизив голос, Васюков добавил: -- Немца одного поминали... Гадом
мне быть, вот только я хвамилию не запомнил... По коду своему говорят,
подлюги!

-- Сам-то ты шпион! -- рассмеялся младший лейтенант. -- Оставь ты их в
покое. Они о великих творцах-художниках говорят. Пусть говорят. Скоро
наступление.

-- Творцы! -- проворчал Васюков. -- Знаю я этих творцов... В тридцать
седьмом годе такие творцы чуть было мост в нашем селе не взорвали...

Богиню над фонтаном Абдрашитов и поляк починили. Замазали раны на ней
нечистым гипсом, собрали грудь, но без сосца собрали. Богиня сделалась
уродлива, и ровно бы бескровные жилы на ней выступили, она нисколько не
повеселела. Все так же скорбно склонялась богиня в заплатах над замолкшим
фонтаном, в котором догнивали рыбки и чернели осклизлые лилии.

Немцы что-то пронюхали насчет нашего наступления и поливали передовую
изо всего, что у них было в распоряжении.

С напарником рыскали мы по парку, чинили связь и ругали на чем свет
стоит всех, кто на ум приходил.

В дождливое, морочное утро ударили наши орудия -- началась
артподготовка, закачалась земля под ногами, посыпались последние плоды с
деревьев в парке, и лист закружило вверху.

Командир взвода приказал мне сматывать связь и с катушкой да телефонным
аппаратом следовать за ними в атаку. Я весело помчался по линии сматывать
провода: хоть и уютно в панской избе и усадьбе, а все же надоело -- пора и
честь знать, пора и вперед идти, шуровать немца до Берлина еще далеко.