"Пьер Ассулин. Клиентка " - читать интересную книгу автора

окрыленной духом времени. Что, если я напрасно осложнял себе жизнь,
нещадно ломая голову над мотивами ее преступления?
Поистине руки цветочницы были обагрены кровью. Я не думал, что эта
кровь засохла, хотя со времени тех событий прошло полвека. Мысль, что все
могло обернуться иначе, заставила меня вскочить со стула и перебежать
через дорогу.

5

Цветочница застыла у входа, держась левой рукой за ручку двери,
готовая ее распахнуть. У нее было такое выражение лица, словно она стояла
в дозоре. По-видимому, женщина кого-то с нетерпением поджидала. Можно было
подумать, что меня.
- А вы не торопились! - произнесла она укоризненным тоном.
Я был удивлен и в то же время разочарован. Парижский квартал - это,
конечно, деревня, но все же... Очевидно, это Франсуа Фешнер поставил
соседку в известность. Я растерялся, ибо рассчитывал на совсем другой
прием.
- А! Вас предупредили...
- Как это, "предупредили"? Мне никогда еще не приходилось ждать так
долго. Я буду жаловаться.
Я был озадачен. Окинув меня взглядом, цветочница увидела сверток,
который я держал под мышкой, и прикрыла рот рукой, смущенная своей ошибкой.
- Простите, месье, я ждала лекарства. Их должны были доставить из
аптеки. Что вам угодно?
- Цветы. Для подарка.
Хозяйка предложила мне пройтись по магазину в одиночестве, не из
любезности, а чтобы не покидать своего поста у входа. Она хрустела
пальцами от нетерпения. Ни дать ни взять наркоманка во время "ломки".
Казалось, цветочница была настолько поглощена ожиданием прихода
разносчика, это предстоящее событие столь безраздельно завладело ее
вниманием, что я расслабился: ничто не мешало мне вести наблюдение. Еще
немного, и я достал бы блокнот, чтобы записать свои впечатления по горячим
следам.
Как ни странно, заинтересовал меня в первую очередь магазин госпожи
Арман. А ведь пришел я сюда из-за самой цветочницы. Именно ее образ
неотступно преследовал меня. Но владычица моих дум отвернулась от меня, и
я отложил ее на потом. Так или иначе, все здесь было связано с ней.
Будучи не в состоянии заглянуть в душу этой женщины, я проникался
атмосферой ее мирка. Ни одна мелочь не должна была остаться неучтенной. Я
чувствовал себя этаким агентом, занимающимся промышленным шпионажем в
области авиации, одним из тех, кто приходят на заводы в ботинках с
прорезиненными особым способом подошвами, чтобы унести с собой как можно
больше налипших на них частиц. Я превратился в губку. Мой взгляд впитывал
в себя все, что встречалось на его пути.
Сосредотачиваясь в первую очередь на чертоге цветочницы, мысленно
фотографируя его уголки и закоулки, как будто на магазин должен был вскоре
обрушиться удар судьбы, от которого ему не суждено оправиться, я вторгался
в душу госпожи Арман. Я проникал туда без ее ведома. Исключительно для
того, чтобы стать свидетелем ее гибели.