"Бернард Эшли. Терри на?ограде (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Хотя поначалу о пропавшем сыне больше тревожился отец, но первой к
Терри кинулась мать, обняла, стала целовать мокрый лоб.
- Господи, да ты только погляди на себя! А твоя чудная рубашечка! Где ж
ты пропадал, негодник? - Она всегда так его называла, когда старалась
показать, что сердится, но каждое ее движение выдавало правду, и Терри
понимал: она хоть и сердится, а все равно любит его. - Мы так
переволновались. Гроза, молния, а ты на улице. Мы уже ездили тебя искать, да
без толку...
Она все не выпускала его, крепко обнимала, так что с него текло,
отводила со лба промокшие волосы. И внезапно, как бывает, когда накатит
тошнота, Терри почувствовал - не может он больше сдерживаться. После всей
злобы, всех угроз наконец-то такая явная, такая неприкрытая любовь - и вот
тут-то из самой глубины его существа вырвалось рыдание, и он расплакался.
Мучительный, судорожный плач, взрыв отчаяния, тем более горького, что
многое, очень многое Терри не мог, не смел выпустить наружу. Но и эта
преграда едва не рухнула. Он чуть не проболтался - так огромно было
облегчение оттого, что он снова дома, с единственными людьми, кому только и
можно все рассказать. Но первым заговорил отец, и сказал он самые простые
слова:
- Ну, потолкуем после. А сейчас - в ванну, не то схватишь воспаление
легких.
Смутное дурное предчувствие, которое мучило его весь вечер, наконец
рассеялось, ему полегчало, но он не был уверен, что сумеет говорить с Терри
достаточно мягко. Чтобы окончательно обрести равновесие, он ушел из кухни, а
Терри, как ни худо ему было, показалось, что уж слишком быстро все сейчас
миновало.

Оказалось, ванна отличное место для размышлений. В ней всегда отлично
игралось - лежишь себе совсем один, и даже Трейси не вломится и не помешает,
и Терри обычно брал с собой пластмассовых солдатиков; они ныряли с края
ванны или плыли на пенном плоту к низвергавшемуся из холодного крана
грозному водопаду. Но сегодня вечером он просто лежал и, расслабив
вздрагивающие руки и ноги, впитывал блаженство теплой ванны. Отсюда все
почему-то виделось не таким уж страшным. Как чудеса акустики придают
уверенности человеку, лишенному слуха, и он воображает себя певцом, так пар
и вода, ласково обволакивая Терри, возвращали его измученной душе мужество и
ощущение защищенности.
Никто не мешал, только раз заглянула мама, хотела убедиться, что он в
порядке. На голове у него она заметила ссадину, с которой дождь смыл кровь,
да еще царапину на руке, но Терри сказал, это он налетел на дерево, когда в
сумерках бежал домой, и она благоразумно не стала больше ни о чем
допытываться, только пообещала принести вазелин. И опять воцарились мир и
покой.
Он перебирал в уме события последних нескольких часов: ссора с Трейси,
отчего все и началось; неприятный разговор с мамой и обида, что с ним
обращаются так, будто он совсем еще сосунок; ужас на пустоши; погоня; старый
дом у доков; весь этот чудовищный, незабываемый налет на школу и как они
ворвались в кабинет мистера Маршалла; и, наконец, бегство и старик Джарвиз,
топающий за ним через стоянку для учительских машин. Дома, в тепле ванны,
все это казалось диким, невероятным, будто примерещилось в бреду, но вот