"Леонид Ашкинази. Единственный мужчина у нас в правительстве - Голда" - читать интересную книгу автора

наши мудрецы сформулировали тезис "да послужишь ты Г-споду и дурными своими
намерениями".
Между тем ситуация становилась все напряженнее. Пока евреи, как всегда,
предавались сварам, царизм наводил порядок. Бундовцы считали, что достаточно
построить социализм, и евреям будет при нем хорошо, Поалей Цион -
"сионисты - социалисты", к которым принадлежала Шейна (и, ясное дело, пока
неформально - ее младшая сестра), придерживались иных взглядов. Если бы
бундовцы заглянули в будущее и увидели, как советская власть откручивает им
головы, они бы запели по-другому. Но на горизонте собирались тучи, мать
Шейны и Голды писала отчаянные письма их отцу, который уже три года жил в
Америке. Жил он там, естественно, трудно, еле-еле сводя концы с концами.
Наконец, он наскреб денег на дорогу и...
"В те времена уехать в Америку было почти то же самое, что отправиться
на Луну. Может, мама и тетки плакали бы не так горько, если бы знали, что я
вернусь в Россию как посланник еврейского государства; или что как
премьер-министр Израиля я буду встречать поцелуями и слезами сотни и сотни
русских евреев. Но предстоявшие годы несли нашим родственникам, остававшимся
в Пинске, нечто пострашнее слез, и один Б-г об этом знал (все они погибли в
катастрофе - Л.А.). Может, и мы не так бы боялись, если бы знали, что по
всей Европе тысячи семей, вроде нашей, пустились в дорогу, справедливо
надеясь на лучшую жизнь в "Новом Свете". Перечитайте абзац еще раз: он -
почти учебник по истории евреев этого периода.
А история этого периода жизни девочки Голды кончилась путешествием в
Милуоки в 1906 году. Нелегальный переход границы, взятка полицейскому,
подделка документов, кража багажа, Галиция, Вена (опять Вена, точнее - уже
тогда Вена, помните анекдот - лучшее средство от проблем с пятым пунктом -
"фарандохин через вену" fahren dahin - уезжай туда через Вену), Антверпен,
две недели в трюме, ночь на голых койках, день в очереди на раздачу еды.
Пароход прибыл...
Пароход прибыл в другой мир. Учтите - телевидения, радио, книг, газет -
ничего этого в Пинске не было. А если книги и были, то не об этом. Поэтому
человек, попадавший из местечка в Америку, попадал в другой мир. Почти как
на другую планету. Единственное, что было похожим - люди; и то лишь
частично - одежда была другой, прически - и те были другими. Россиянин,
впервые попавший на Манхэттен или Гиндзу, ахает и охает; но никогда нам не
пережить потрясения такой глубины, которое переживали наши деды,
эмигрировавшие на другую сторону океана. Эмиграция в Палестину была,
по-видимому, физически более трудной (позже мы узнаем, как все это досталось
будущему премьер-министру), но потрясение было меньше. Итак: первый
автомобиль, незнакомый язык, новая еда, незнакомая одежда. Последнее, между
прочим, довольно сильный шок. Представьте себе, что вам предложили пройтись
по городу в бельевых трусах. И не смейтесь - "блузка в оборках и широкополая
соломенная шляпа, украшенная маками, незабудками и подсолнухами" были
восприняты Шейной, старшей сестрой Голды, именно так. "Шейна залилась
слезами ярости и стыда". Девочка Голда реагировала на все это иначе. Она
вспоминает: "я же была в восторге от красивой новой одежды, от шипучей
газировки, от мороженного... все было такое яркое, свежее, словно только что
сотворенное; я целыми часами стояла на улице, тараща глаза на людей и
невиданное уличное движение".
Первые дни вся семья жила в одной комнате - той, которую снимал отец.