"Фернандо Аррабаль. Необычайный крестовый поход влюбленного кастрата, или Как лилия в шипах" - читать интересную книгу автора

гражданство.
Когда в стенах Корпуса я видел Тео в постели, обнаженного, с Сесилией,
царицей моей ноябрьской, тоже обнаженной, в объятиях, на меня накатывало сам
не знаю что, столь бурное, что хотелось чихнуть. Когда терлись друг о друга
их губы (...и даже языки), я понимал, что мир, при всей его солипсичности,
действует тонизирующе, как универсальная отмычка.
Я был так взволнован и готов разрыдаться, созерцая их ритмичное,
подобно шагреневой коже соитие, что, когда мне позвонили из резиденции
президента, прочел моим собеседникам любовные сонеты собственного сочинения,
хоть и подписанные Уильямом Шекспиром.


L

Я предвижу вопрос, который задают себе мои проницательные и
объединенные читатели: "Почему я пропустил предыдущую главу?" Смиренно
признаюсь: я сделал это потому, что она не содержала ничего нового о моей
любви. По этой причине я даже не дал несуществующей главе номера, тем более
римскими, как одноименные свечи, цифрами. Этот прием входит в мою романную
методу, когда опускаются сумерки и распускаются цветочки.
Адвокат под звуки телефонной трубы попросил меня описать ему жизнь Тео
в Корпусе с максимумом подробностей. Я послал ему с пометкой "адресат
неизвестен" чертеж лопастей вертолета, не прибегая к освоенному мною в
совершенстве искусству ламентации. По странному стечению обстоятельств,
говорившему о густопсовой смуте, я сообщил ему, что Тео бодрствовал, когда
не спал, с регулярностью, которой позавидовал бы парк аттракционов.
По ходу беседы с этим адвокатом я убеждался, что правосудие более
параллельно, чем перпендикулярно медицине в период снижения цен.
Если ятрогенез представляет собой совокупность болезней, немощей,
расстройств и cosi fan tutte,{34} порожденных медициной с бухты-барахты, то
на территории юриспруденции три четверти судей, прокуроров и адвокатов
страдают тем же, будь подсудимые виновны или нет, как можно заключить по
непогашенным платежам.
Адвокат Тео был типичным Deus ex machina,{35} стимулятором юридических
катастроф по боковой линии и на поворотах. Я предрекал ему большое будущее
на Ниагарском водопаде.
Он поинтересовался, знает ли Тео, что процесс будет публичным, а я
ответил ему: "Будьте вежливы, не говорите о публичном в доме повешенного,
даже если он под красным фонарем". Мы не понимали друг друга, и я мысленно
прикидывал (это заразно) in petto en pianissimo,{36} какое количество пива
принимает его лошадь в день рождения. Пороком этим в те времена страдали,
как правило, все адвокаты, державшие в конторе троянского коня и буриданова
осла, пьяных, как парочка марсианских чревовещателей. Но для оправдания это
было плоско, как квадратура круга.
Я предложил ему с дымчатым, как стекла очков, отчаянием назначить Тео
адвокатом по его собственному делу, безнадежному, как Кот в сапогах в замке
Спящей красавицы.


LI