"Лэнс Армстронг. Мое возвращение к жизни " - читать интересную книгу автора

словно говоря сопернику: "Ну и чего ты добился?"
Свою долю хороших результатов я таки получал, потому что был крепким
парнем и следовал тактике других гонщиков, но большую часть времени я был
излишне агрессивен, снова и снова повторяя ту же ошибку, которую допустил в
команде Криса Кармайкла в Японии: раньше времени вырывался вперед и,
лишившись поддержки отставшей команды, "сдыхал". Иногда я даже в первую
двадцатку не попадал. Потом кто-нибудь из товарищей меня обязательно
спрашивал:
- Какого черта ты так делаешь?
- Я чувствовал себя достаточно сильным,- виновато отвечал я.
Но мне очень повезло с тренерами. В национальной команде я продолжал
тренироваться под руководством Криса Кармайкла, а на повседневных
соревнованиях в составе команды "Motorola" мною руководили Оч и менеджер
команды Хенни Куйпер. Они общались по телефону, сравнивая мои результаты и
графики, и сошлись в одном очень важном моменте: моя сила была фактором,
которому не научишь. Можно научить пользоваться этой силой, но научить быть
сильным нельзя.
Хотя из- за своей агрессивности я наживал себе врагов, однажды,
полагали они, она может стать очень ценным качеством. Оч и Крис считали, что
в гонке на выносливость велосипедист не только страдает сам, но и
перекладывает свои страдания на других, и они видели в моей агрессивности
рождение настоящего хищника. "Ты когда-нибудь слышал, что кто-то кого-то
зарезал ножом и в этом не было ничего личного? -спросил как-то Крис.- Так
вот, велогонки - это тоже что-то очень личное. Не надо обманывать себя. Это
настоящая драка на ножах".
Оч и Крис считали, что если я когда-нибудь научусь контролировать свой
темперамент, то стану гонщиком, с которым нужно считаться. И в ожидании
этого события со мной следует обращаться как можно осторожнее и бережнее.
Они интуитивно понимали, что, если на меня кричать, я вообще могу уйти в
себя или взбунтоваться. Поэтому они решили учить меня не спеша.
Есть вещи, которые лучше познаешь на собственном опыте, и Оч с Крисом
решили дать мне такую воз можность. Поначалу я никогда не анализировал свои
выступления. Я был исполнен самомнения: "Я самый сильный; никто не может
тягаться со мной". Но, проиграв несколько гонок, я вынужден был задуматься,
и однажды до меня дошло: "Минуточку! Если я самый сильный, то почему не
выигрываю? "
Медленно, исподволь Оч и Крис передавали мне свои знания о характере
различных гонок и о том, как каждая из них развивается в тактическом плане.
"Бывают моменты, когда ты можешь, применить свою энергию на пользу делу, а
бывают и такие, когда это пустая трата сил",- говорил Оч.
Я начал прислушиваться к другим гонщикам и позволял им сдерживать меня.
В гостиницах я жил в одном номере с Шоном Иетсом и Стивом Бауэром,
ветеранами велоспорта, которые имели на меня большое влияние. Они учили меня
уму -разуму, помогали держаться обеими ногами на земле. Я же был сгустком
живой неуправляемой энергии. От меня все отскакивало как от стенки, и, когда
я говорил им: "Чего тут рассуждать? Поедем и надерем им задницу", они только
закатывали глаза. Оч не только укрощал, но и просвещал меня. Мне было очень
неуютно жить в Европе семь месяцев в году. Я скучал по безалкогольному пиву
"Shiner Воск", мексиканской кухне, горячим и сухим техасским полям, по
своей остинской квартире, где над камином висел череп техасского