"Нора Борисовна Аргунова. Не бойся, это я! (рассказы) " - читать интересную книгу автора

волком: еле доношу его до тахты. Пытаюсь лечь, не выпуская, и чуть не падаю
с ним - так он тяжёл. Скрежещут старые пружины, Султан панически вырывается
из рук.
Тянусь к Норду, и Султан летит обратно. Он оттесняет собаку... Нас
трое!
Втягиваю Султана за ошейник на матрас. Он упирается, вползает
наполовину.
Вот она, голова волчонка. Изысканно заострённая у самого носа, его
морда одутловата. Это - детская щекастость. У волка долгое детство, не
скоро щекастая ряшка превратится в точёную морду взрослого зверя.
Вот его лоб. Поросший тёмным ёжиком невинный взгорок - ребячий лоб
волка. Многомудрый волчий лоб!
И глаза. Ещё не определился их косой разрез. Султан в упор уставился
на меня, и что-то знакомое чудится мне в его взгляде... Он напоминает
слепого. У него, как у слепого, слушающие глаза.
Глажу морду и замечаю, что она подёргивается. Чешу Султана за ухом,
глажу горло, дышу теплом ему в темя, приговариваю, говорю, говорю, кажется,
камень услышал бы! Волчонок взвинчивается всё больше.
Замолкаю. Губы у него дрожат.


6

Возле тахты растянулся Норд, Султан - у дальней стены. Он дремлет. Уши
его поворачиваются. По комнате кружит муха.
Муха угомонилась. Тишина. Волк поднимает голову.
Он изучает трещину на потолке - трещина недавняя. Над тахтой когда-то
висел ковёр, - волчонок смотрит на гвозди. На крайний гвоздь, затем на
второй в ряду, на каждый по очереди. Приковался к чему-то повыше: там
воткнута кнопка. Ещё выше: мой рюкзак. На потолке муха. Гипсовая лепнина.
Трещина. И одновременно - я, ежесекундно - я, опасливо, с подозрением,
невыпускаемая, подслеженная - я, человек. По мне скользят безрадостные
звериные очи.
Что между мной и этим волчонком встало?
Придушенная овца. Затравленный конь. Ручной лосёнок Умница, убитый
волками в Печорской тайге под Сожвой. И - Дельфа. Наша красавица Дельфа,
сеттер. Из Романовского лесничества, где охотился мой отец, её выманили
волки (та самая поза, бочком, бочком, я тебе доверяю, давай познакомимся?
И, словно бы испугавшись, прочь - догоняй меня?).
Между нами пара матёрых, застреленных зимой в окладе. И переярок - мне
рассказывал о нём отец. Переярок, годовалый волчонок, что поскуливал тогда
в кустах, просился, глупый, за флажки, в оклад к родителям.
Между нами - неумелый калечащий выстрел. И капкан. И разграбленное
логовище, сваленные в мешок волчата...
Я не окликала Норда, а он стучит по полу хвостом. Ко мне стучится.
Опускаю с матраса руку. Берусь за сильную собачью лапу.
Я не одна, нас трое. Но всем нам - волку, мне, собаке - не до сна.


НЕ БОЙСЯ, ЭТО Я!