"Михаил Ардов. Возвращение на Ордынку" - читать интересную книгу автора

И мы поехали в Комарово и в конце концов добились того, чтобы Ахматова
нашла последнее упокоение в своем любимом сосновом лесу, в этом самом
"смертном уюте".
"Н. Н. Пунин часто говорил обо мне: "Я боролся с ней и всегда оставался
хром, как Иаков""
(стр. 152).
Я полагаю, отнюдь не каждый читатель поймет, что здесь ссылка не на
саму Библию, а на Пушкина. В его Table-talk читаем:
"Гете имел большое влияние на Байрона. Фауст тревожил воображение
творца Чильд-Гарольда. Два раза Байрон пытался бороться с великаном
романтической поэзии - и остался хром, как Иаков".
Надобно заметить, что Ахматова знала всего Пушкина наизусть. Я однажды
сказал ей:
- А ведь Пушкин скорее москвич, нежели петербуржец. Смотрите, как он
рифмует:

Но, говорят, вы нелюдим;
В глуши, в деревне все вам скучно,
А мы... ничем мы не блестим,
Хоть вам и рады простодушно.

- Да, - сказала Ахматова, - но...
И она тут же привела мне пример "петербургской" рифмы, но - увы! - я
его не запомнил.
Это, пожалуй, требует некоторых разъяснений. Москвичи произносят
"скуШно", "конеШно" и т. д., а петербуржцы говорят так, как эти слова
пишутся. По этой причине поэт из Петербурга станет рифмовать - "скуЧно" и,
например, "собственноруЧно", но уж никак не "простодуШно".
"... "Жасминный куст"... Стихи Н. Клюева. (Лучшее, что сказано о моих
стихах.)"
(стр. 176).
Зимою 1966 года я пришел в Боткинскую больницу, чтобы навестить
Ахматову. Между прочим, я ей сказал:
- Вот прекрасная тема для статьи - "Эпиграфы Ахматовой". Подарите это
кому-нибудь из ахматоведов.
Она мне ответила:
- Никому не говори. Напиши сам. Я тебе кое-что для этого подброшу.
Анна Андреевна мне так ничего и не "подбросила", ей оставалось жить
всего месяца два. А мне эта тема была, да и остается не по плечу. К тому же
литературоведение такого рода, как тут потребно, меня никогда не привлекало.
И все-таки я хочу написать об одном из эпиграфов "Поэмы без героя".
"Поэму..." я знал с детства, она переписывалась и переделывалась
практически на моих глазах. Мне сразу же запомнился и очень нравился эпиграф
из совершенно неизвестного мне в те годы поэта Николая Клюева:

...жасминный куст,
Где Данте шел, и воздух пуст.

Когда же после смерти Анны Андреевны я первый раз прочел клюевское
стихотворение "Клеветникам искусства", то с удивлением обнаружил, что она