"Лис Арден. Повелители сновидений " - читать интересную книгу автора

рад улепетнуть.
- Воистину так... - Гильем украдкой стиснул плечо друга, - не трусь,
брат Бернар... - а сам с трудом подавил дрожь в коленях.
Они прошли между длинными столами вслед за Аймериком Пегильяном, прямо
к возвышению, на котором, согласно традиции, восседали хозяева Омела с
несколькими близкими друзьями.
- Вот они... - трубадур поклонился, - мои лучшие ученики.
И, обернувшись к жогларам, добавил: - Пойте.
Он не счел нужным уточнить, что и как именно петь его ученикам - вместе
ли, по одному ли, кансону или сирвенту, а то и вовсе игривую пасторелу.
Бернар и Гильем переглянулись. Жареные каштаны затрещали от переполнявшего
их ужаса.
- Как быть, когда тебя Судьба испытывает неизвестностью и страхом? Как
поступить - достойно или осмотрительно, что часто не одно и то ж... Быть
может, отступить? Иль ринуться опасностям навстречу? Ответь мне, брат певец!
Как и положено жогларам, Гильем произнес razo - рассуждение, излагающее
тему песни, призванное привлечь внимание публики. Треск жареных каштанов
стал слышен даже сидящим на возвышении сеньорам - razo было как нельзя более
уместно для двух новичков-жогларов, подобных брошенным в воду щенкам, но при
всей репейной цепкости своей памяти Бернар Амьель не помнил, чтобы они с
Гильемом разучивали тенсону на такую тему. Зато совсем недавно сочинили
другую, над которой хохотала вся школа... А Гильем продолжал:
Что ж ты молчишь? Иль не по вкусу тебе вопрос мой?
Намек был понят, и Бернар подхватил razo:
- Опасности навстречу? Да ты ума лишился, брат! Нет, мне это не по
нраву - в пасть запрыгнуть волку - на, мол, кушай! И без того невзгод не
счесть, что бедного жоглара стерегут.
И, перебивая друг друга, жоглары запели о всех тягостях бродяжьей
жизни, о том, что было не по вкусу друзьям-певцам.

...Булькает в немытом чане
Постный, жиденький супец -
Вот что истинно погано,
Ты согласен, брат певец?
Вещи есть куда как гаже -
Спать в таверне на полу,
Грязном, в липких пятнах сажи,
Позабывшем про метлу...

Почти позабыв о публике, которая, к слову сказать, с удовольствием
слушала тенсону, жоглары с упоением пели о безбожно разбавленном вине, о
старых шлюхах, заламывающих непомерную цену своим канувшим в Лету прелестям,
о старых клячах, издыхающих в самом начале пути, о красотках, предпочитающих
жаркие объятия молодого жоглара морщинистым ласкам богатого старика...
Закончив, они поклонились - многие гости смеялись, тенсона явно понравилась.
Поклонившись еще раз, друзья отступили и, повинуясь жесту учителя, вернулись
на свое место у дверей. Через минуту Аймерик Пегильян подошел к ним. Вид у
него был невеселый и серьезный. Друзья, еще не успевшие обсудить вполне
удавшееся выступление, присмирели.
- Вы все испортили. - Пегильян махнул рукой. - Не знаю, можно ли это