"Лис Арден. Повелители сновидений " - читать интересную книгу автора

лишь полгода назад был заключен ими мирный договор, а поводов нарушить его
осторожный сосед не предоставлял. И надумал сеньор Блакац послать своего
трубадура в соседские владения, чтобы он, проходя их вдоль и поперек, не
пропуская ни одного кабака, распевал сирвенты, сложенные против самого
Блакаца. Каждую из этих сирвент сеньор щедро оплатил, над каждой от души
посмеялся...
Недолго пришлось Письмецу бранные песни по трактирам распевать. Сосед
Блакацей, наученный горьким опытом, на такую наживку не купился.
Поосторожничал. По его приказу трубадура схватили, приволокли в замок (та
самая конура... неглубокий ров с протухшей водой, деревянный двухэтажный
донжон, вокруг которого лепились, как умели, конюшня, кузница, жилые
пристройки, склад...) и кинули в яму. А хозяин конуры продиктовал капеллану
письмо к соседу, что, мол, всякий, оскорбляющий достоинство Блакацей в его
владениях будет сурово наказан. И решил к письму приложить руки и голову
злоречивого певца.
С этого момента речь Письмеца начала изменяться. Она зазвучала как речь
простеца, подобная грубой рваной дерюге.
- А в яме, слышь, эти сидели, - и Письмецо кивнул в сторону
сотоварищей. - Промышляли в господских лесах, купцов пощипывали. Когда меня
присуседили, они уж с неделю там прохлаждались. Главарь у них хлипок
оказался, оставшихся в убежище сдал, тайник с добром сам отрыл - думал,
помилуют. Ха! Глянул я на них - мать честная, курица лесная! Исподнее
пресвятой Девы! Рожи ровно у бесов, грязные да перекошенные, волосы от вшей
аж шевелятся... рвань, дрянь, голь и брось.
Баламут сплюнул на пол. Его сокол, почувствовав волнение хозяина,
встрепенулся и - Гильем был готов поклясться в этом! - погладил крылом
впалую, морщинистую щеку.
- А мне подыхать вот как не хотелось! - и Баламут провел рукой по
горлу. - Молод был, здоров, силен... и глуп. - И он захохотал.
- Как подумал я, что вот этим все и закончится - ямой гнусной,
нечистотами загаженной, вонючей... и не будет мне боле ни девки гладкой, ни
бабы сладкой... Сдохну, ровно пес помойный!.. И тут меня как нечистый обуял,
стал я лихих людишек за шкирки трясти, в рожи их бессмысленные плевать, в
уши проклятия орать... Главаря, что в углу сидел да бубнил себе под нос, в
брюхо пнул... Зашевелились они, у кого так даже глаза прояснились. Говорю
им - какого дьявола вы тут сидите? Два десятка здоровенных ублюдков! Или вам
жисть не мила? Что, все мясо приели? Всех баб отымели? Все вино выпили?
Баламут допил вино, налил снова до краев - и себе, и Гильему.
- Разбередил я их. Сбежим, говорю, вот придут нас отсюда тянуть,
решетку откинут - тут хватай сторожей за пики, тащи вниз, сами вылезай и
громи-круши! Кто не сдохнет, беги в лес, он не выдаст! А и сдохнет -
невелика потеря, все одно на виселице болтаться! А они мне - сам-то на пики
полезешь? И не успел я им ответить, как там, наверху, затопали,
зареготали... и решетку откинули.
Сокол снова прикоснулся крылом к щеке хозяина.
- Что там было - один дьявол разберет. Только я за первую же пику
схватился и так дернул, что аж двоих в яму уронил. Да и приколол. Не зря
мэтр Арно старался... пригодилось. Не ожидали от нас такой прыти. Повылезли
мы из ямы - а к нам уж и бегут отовсюду... Да только голодный волк злее
цепного пса. Пару домов подпалили, пару мечей в брюхо приняли... да стрелы в