"Эдуард Арбенов, Моисей Писманик. В шесть тридцать по токийскому времени " - читать интересную книгу автора

- Те, другие, не были императорами. Им не обещали близкую разлуку с
этим миром.
- О расставании с этим миром думают, по-моему, сами вершители судеб
Азии. Им не до вас сейчас, Генри.
Большие глаза императора вдруг засветились. На маленьком лице его они
казались огромными. И свет их был загадочным.
- О! Господин майор ошибается. Они не думают о расставании...
Теперь Язев посмотрел с недоумением на императора:
- Как надо понимать вас, Генри?
- Так, как я понял, господин майор.
- Неужели они верят в то, что трибунал их оправдает? Или пример
Нюрнберга не был красноречивым?
- Просто генералы считают себя людьми нужными...
- Японии?
- Нет, союзникам.
Свет в глазах императора сделался еще загадочнее. И именно этот свет
заинтриговал Язева. Не фраза о расчетах подследственных на милосердие
американцев и англичан. Корреспонденты уже открыто поговаривали о намерении
Макартура отвести удар от японских военных преступников, сохранить их для
будущего. Вряд ли таким открытием император намеревался озадачить майора. И
Язев сказал:
- Не собираются ли они продавать секреты своих поражений?
Император был явно настроен на шутливый лад. Он откинулся на спинку
стула, к самой шторе, что свисала с потолка, закрывая своей золотистой
тканью с вышитыми на ней серо-коричневыми ветками сакуры огромное, во всю
стену, окно. Откинулся и произнес торжествующе:
- Не поражений, а побед. Ведь были у японцев и победы.
- Перл-Харбор, что ли? - иронически заметил Язев. - Так это -
предательское нападение. Такое же, как в Маньчжурии. Тут заслуга не столько
армии, сколько разведки. На Перл-Харбор японские бомбардировщики наводили
немецкие шпионы.
- В Маньчжурии обошлось без немцев, - уточнил император. - Доихара
предвосхитил идею коричневорубашечников об ответственности народа за
провокации, им не совершенные.
- Ну, это не его изобретение. Англичане высаживали войска в Шанхае для
защиты своих соотечественников, якобы подвергшихся нападению местных
жителей. Так поступали все интервенты. Ничью идею не предвосхитил Доихара,
не сделал никакого открытия в колониальной политике.
Развенчание "японского Лоуренса" несколько огорчило и даже обидело
императора. Ему не хотелось признавать себя пешкой в руках бездарного
игрока. Если Доихара не великий разведчик, а мелкий провокатор, то какова
цена тому, кто являлся исполнителем его воли? Все-таки лучше быть жертвой
орла, чем трясогузки - она-то питается всего лишь гусеницами.
- Допустим, Доихара ничего не изобрел и лишь ловко воспользовался чужим
изобретением. Но в политической кухне Дальнего Востока он был первым
кулинаром. Печь была раскалена, а он ни разу не обжег руки.
- Может быть, - склонил задумчиво голову Язев. - Зато сейчас горит. И я
уверен, потушить огонь не удастся...
Император намеревался возразить, в глазах его была уже не загадочность,
а решимость опровергнуть все сказанное только что майором. Но осуществить