"Луи Арагон. Карнавал (рассказ) (про войну)" - читать интересную книгу автора

деревянную ограду, вытащила из сумки высокие лакированные ботинки, к
которым уже были прикручены коньки. "Пошли?"-говорит она, поскольку и мне
одолжили коньки, я стою, вросший в лед.
Надо же, а я-то считал, будто умею кататься! Во-первых, я несколько лет
провоевал, может, я за это время разучился.
Ищешь себе извинений в таком вот роде. Моего парижского опыта в Ледяном
дворце хватало, чтоб подцепить девушку, с которой можно мило поболтать...
Здесь я посмешище для ребятишек. Я отлично вижу, как Бетти оценивающе
глядит на меня. Она поджимает губы, плохо дело. Она быстро
переговаривается по-немецки с парнем из Хагенау, приехавшим, видимо, к
родне, и парочка срывается с места, перекрестив руки. Бетти возвращается
порозовевшая. Я присел на столбик и довольствуюсь тем, что смотрю на
других. Смех Бетти, в ответ на что-то сказанное ее партнером, как укол в
сердце. Отворачиваюсь. Но она в отличном настроении; она тормошит меня:
"Ну скорей, Пьер, скорей, снимайте ваши коньки! Мама испекла нам пирог..."
И, право, совсем неплохой. С имбирем. Завтра у Бетти урок пения.
Она едет в Страсбур.
И именно в этот день, как раз когда я подумал, что надо бы разыскать
Теодора, он сам заявился ко мне. Это-тот военврач, о котором я уже
упоминал. Он со своими стрелками стоит неподалеку от нас. Но сначала их на
несколько дней расквартировали в Фор-Луи. Кстати, он и пришел за мной,
чтоб вместе туда отправиться. Прелюбопытное местечко, говорит он. У меня
есть свои причины интересоваться им. Мы уже приступили к десерту, Теодора
усадили рядом со мной... рюмочку фрамбуаз? У него глубокий бас и смех,
который сотрясает все его тело в самый неожиданный момент. Майор, однако,
не позволяет мне смыться сразу после кофе. Я должен прежде сыграть с ним
партию.
Теодор церемонным жестом выражает свое согласие. Он поболтает с
фельдшером, пока я объявлю шах и мат. Его присутствие несколько стесняет
меня, поскольку он настоящий шахматист, не чета мне, с моими двумя, тремя
приемчиками. Я издали видел их: нашего лекаря, что-то взволнованно
шептавшего, и Теодора, который поглядывал в нашу сторону, посмеивался
утробным смехом, но в общем молчал, предоставляя собеседнику самому вести
беседу. "Он. держу пари, рассказывал вам о своих марокканцах?" Вы
выиграли. Хуже всего, что невозможно даже определить их возраст. "Я имел с
ними дело, - говорит Теодор, - прошлым летом на передовой... Думаешь, да
быть того не может-это же ветеран 1870! Смотришь документы-призыв 1910 или
вроде того. Сначала я удивлялся, потом возмутился, как набирают... Но тут
есть закавыка. Метрик-то у них нет, спрашиваешь год рождения,
отвечают-когда шел снег, когда была засуха... Ну и пишешь-призыва 1910
года или 1913. Но это ни о чем не говорит. Ведь с тех пор. как существует
мир, снег шел не рач. И в засухах недостатка не было..." Забавный тип этот
Теодор, со всеми на "вы". но "ты" в его речи заменяет безличную
конструкцию. Он заинтересовался нашей партией: "Ваша ладья.
господин лейтенант..." Майор хмурится: "Не хватало только, чтоб вы ему
помогали, доктор, он и так сильней меня!" Улыбка Теодора слегка смущает
меня. но как на него сердиться...
Официально он явился, чтобы пригласить меня на ужин от лица стрелков. В
Друзенгейм, где у них КН. Не смогу ли я заночевать? Ход слоном. Как решит
майор... Мой конь. И ладья без защиты...