"Соломон Константинович Апт. Томас Манн " - читать интересную книгу автора

"Редакция" снабжала эти слова примечанием: "Бедный мечтатель! Совсем недавно
у нас была конфискована новелла с аналогичным содержанием: "Пожар в
Эглисвиле" Франка Ведекинда". У Томаса Манна это "интервью" вызвало
скептически-сдержанную оценку: "Ведекиндовскую защитительную речь (Рогожина)
я нашел слишком уж патетической", - написал он из Неаполя Корфицу Хольму.
Однако и потом, когда он уже служил в редакции, фельетонный пафос оставался
ему чужд, и к столкновениям журнала с властями предержащими он относился
отстраненно-спокойно. "Дорогой господин Хольм, - это из другого письма того
же 1899 года, - возьмите в руки стакан воды и приготовьтесь к
отвратительному известию: масленичный номер "Симплициссимуса" конфискован в
связи с неподобающе одетым лейтенантом запаса за оскорбление нравственности.
Дело, вероятно, не столько в нравственности, сколько в лейтенанте запаса.
Больше по этому поводу сказать, пожалуй, нечего. Прилагаю последний номер и
несколько писем. Мое предыдущее послание Вы, наверно, получили".
Есть свидетельство и общей его внутренней отстраненности от журнальной
"текучки", его досады на необходимость изо дня в день читать и рецензировать
рукописи ради заработка. "Дорогой господин Мартенс, - пишет он человеку, с
которым вскоре подружится, одному, кстати сказать, "из тех немногих -
пересчитать их можно по пальцам одной руки", - с кем он "за всю свою жизнь
перешел на "ты", - Вы, наверно, возмущаетесь тем, что я не сдержал слова и
все еще не побывал у Вас опять. Но уверяю Вас - не мог; ведь если, помимо
тупой редакционной работы (Вы не представляете себе, сколько времени съедает
эта чепуха), я хочу выкроить хотя бы два жалких часа в день, чтобы чуть-чуть
подвинуть вперед свой роман, я должен отказывать себе и в самых приятных
развлечениях".
Во время службы в "Симплициссимусе" Томас Манн, естественно, расширил
круг знакомств среди литераторов и художников. Но люди, с которыми он
благодаря ей завязал сравнительно короткие отношения, как раз не были
причастны к "редакционному штабу", ото были авторы "со стороны", обратившие
на себя внимание молодого рецензента своей продукцией, - прежде всего
названный уже Курт Мартенс, выпустивший год назад первую свою книгу и
опубликовавший в "Симплициссимусе" одну из своих новелл уже при содействии
Томаса Манна, затем Артур Голичер, роман которого "Отравленный колодец" тоже
был одобрен Томасом Манном и потому принят издательством. Что же касается
подлинных поваров журнальной кухни, то с ними, в том числе со старым
гимназическим товарищем Хольмом, отношения так и не вышли из чисто деловых
рамок. Нет, не "своим человеком" в редакции, а гостем, посторонним,
случайным попутчиком предстает этот коллега в воспоминаниях одного из тех,
кто был в ту пору душой "Симплициссимуса", - писателя Людвига Тома: "Время
от времени появлялся некий молодой человек в форме баварского пехотинца, он
приносил стопки рукописей, просмотренных им для издательства, и иногда
передавал редакции добротные статьи. Он был очень сдержан, очень степенен, и
говорили, что он работает над романом".
Говорили правду. Из Рима в Германию он приехал с той же главной
заботой, с какой за полгода до этого перебрался из Палестрины в Рим. Он
трудился над "Будденброками" по-прежнему каждое утро, и когда читаешь письмо
к Хольму, где он, известив того о своем приезде, просит навестить его в
любой день около четырех часов, так и напрашивается предположение, что и в
Мюнхене, едва устроившись на холостяцкой квартире, он чуть ли не в первое же
утро сел за роман.