"Лайза Аппиньянези. Память и желание, Книга 1 " - читать интересную книгу автора

явился в эти святые стены, влекомый голосом плоти. Его присутствие нарушает
атмосферу этого высокодуховного собрания. Жакоб готов был вскочить и
выбежать из зала. Лишь мысль о том, что сегодняшнего дня он ждал так долго и
нетерпеливо, помешала ему ретироваться. Жардин сел в самом дальнем углу
зала, стараясь не привлекать к себе внимания.
Воспитанницы монастыря, наряженные в девственно-белые платья, по
очереди поднимались на сцену и играли на рояле или на арфе. Их имена и
названия музыкальных произведений объявляла ведущая - монахиня с глубоким и
чистым голосом. Жакоб сидел и терпеливо ждал. Девочки были разного возраста,
играли тоже по-разному. Время шло, и Жакоб чувствовал, как в нем нарастает
напряжение. У него затекли мускулы ног, онемели плечи.
Наконец появилась Сильви. Ее волосы были затянуты в узел, прекрасное
лицо лучезарно сияло в разноцветных пятнах света. Она села за рояль и начала
играть. Жакоб громко вздохнул. Из-под пальцев девушки вырывались звучные,
мощные аккорды. Это была стремительная рапсодия Листа. Сильви играла
виртуозно, подчеркивая драматичность мелодии, преувеличивая фортиссимо,
растягивая лирические пассажи. Наградой ей были шумные аплодисменты и крики
"анкор". Жакоб от души присоединился к аплодирующим.
Сильви встала и грациозно поклонилась, медленно обводя взглядом
аудиторию. Наконец ее глаза остановились на Жакобе, лицо девушки озарилось
улыбкой, а затем - впрочем, возможно, Жакобу это показалось - она ему
подмигнула. На секунду женщина-вамп превратилась в уличного сорванца.
Слушатели продолжали бурно аплодировать. Чопорная монахиня в накрахмаленном
клобуке кивнула выступавшей, и Сильви снова села к роялю. Выдержав короткую
паузу, она яростно обрушилась на клавиши, и зал моментально наполнился
бешеным, живым ритмом "Синей рапсодии" Гершвина. Жакоб заметил, что на лице
монахини появилось удивленное и неодобрительное выражение.
На сей раз аплодисменты звучали более сдержанно. У многих в зале вид
был несколько смущенный. Жакоб улыбнулся - он принял решение. Тщательно
подбирая слова, он написал Сильви записку следующего содержания:
"Поздравляю. Вы играли просто великолепно. Хотелось бы с вами встретиться
как можно скорее. Я бываю дома по понедельникам и четвергам вечером, по
субботам и воскресеньям - целый день". На случай, если записку прочтут
монахини, Жакоб добавил: "Мы все были бы счастливы послушать, как вы
играете". Записка была написана на служебном бланке с напечатанным названием
госпиталя и домашним адресом доктора Жардина. Представитель столь
респектабельной профессии не должен был вызвать у сестер опасений.
Вежливо попросив одну из монахинь передать записку девушке, которая
только что выступала, Жакоб поспешно удалился.

Жизнь Жакоба была наполнена множеством дел, и все же ему казалось, что
время тянется мучительно медленно. Жардин не сомневался, что Сильви придет к
нему, но не знал, когда это произойдет. К счастью, в последнее время у него
была очень интересная пациентка, работа с которой отнимала много времени.
Уже несколько месяцев Жакоб проводил терапевтические сеансы с женщиной
средних лет, которую звали Наоми. Наоми прожила тихую и беспорочную жизнь, а
потом, совершенно неожиданно для окружающих, набросилась с ножом на
знаменитого оперного певца. Поскольку покушение не удалось, певец не подал
на нее в суд, и Наоми была отправлена на лечение в госпиталь святой Анны.
Работая с этой пациенткой, Жакоб раскопал целый лабиринт глубинных