"Лайза Аппиньянези. Память и желание, Книга 1 " - читать интересную книгу автора

На лето семья отправлялась в Приморские Альпы. Огромная усадьба,
предоставлявшая детям широкое поле для игр и развлечений, была приданым
Мари. Когда-то имение принадлежало человеку богатому и эксцентричному,
пожелавшему в середине девятнадцатого века воссоздать английский загородный
дом в стиле Джона Нэша: портик перед входом, колонны из белого
поблескивающего мрамора, роскошные окна от пола до потолка, два десятка
жизнерадостных комнат, освещаемых розовым сиянием средиземноморского солнца.
Этот дом удивительно подходил Мари с ее любовью к восемнадцатому веку. И
Робер, бреясь по утрам в заставленной книгами библиотеке, любовался
великолепным английским садом, совершенство которого подчеркивали заросший
пруд и видневшиеся вдалеке живописно сооруженные "древние" развалины.
Время, проведенное в этом доме, Жакоб вспоминал как счастливейшую пору
своего детства. Постоянное присутствие отца, зеленые просторы, тенистые
рощи, ослепительно голубое небо, бесценные сокровища, таившиеся в томах по
медицине и физиологии (в Париже они обычно стояли в отцовском кабинете, а
здесь были доступны его юному пытливому уму), - все это, вместе взятое,
делало лето совершенным. Даже тяготы первой мировой войны почти не коснулись
тех краев. Просто цветы в садах уступили место овощам. Да еще отец, такой
элегантный в своей голубой форме, приезжал слишком уж редко, поскольку
главной его обязанностью стала служба во фронтовом госпитале.
И там же, в Приморских Альпах, кончилось детство Жакоба. К четырнадцати
годам он стал высоким юношей с копной черных волос, прядь которых постоянно
падала на лоб и закрывала выразительные темные глаза. Бронзовая кожа
придавала суровость его правильным чертам, а подбородок уже принял
решительную форму, свидетельствующую о твердом характере, который отличал
Жакоба в более поздние годы. Он заметил, что девушки в деревне стали кидать
на него взгляды сквозь длинные ресницы. Младшая сестра дразнилась и
хихикала, и это в сочетании с осознанием, что им интересуются девушки,
заставляло Жакоба вспыхивать от смущения. Матери пришлось примириться с его
решительным отказом от традиционного поцелуя на ночь. Ему постоянно снились
обнаженные женские тела, сплетенные с его собственным, и он пробуждался весь
в горячем поту, виновный в преступлении, которого не совершал. Жакоб
штудировал отцовские учебники по медицине, стараясь перенести их сухую
двухмерность на реальную почву, которая, впрочем, для него все еще
оставалась загадкой.
В середине лета мать наняла новую служанку - маленькую кудрявую девушку
с дерзким личиком и смеющимися черными глазами. По дому она скользила легкой
танцующей походкой. Когда девушка прислуживала за столом, Жакоб как-то уж
слишком обостренно ощущал ее присутствие; и если она ненароком слегка
касалась его, щеки юноши вспыхивали ярким румянцем. Он едва заставлял себя
пробормотать "спасибо", когда она ставила перед ним тарелку, на которой
всегда лежало куда больше еды, чем у остальных.
В один из особенно жарких дней Жакоб не спустился к общему столу,
отговорившись недомоганием. Он лежал в прохладе комнаты с закрытыми
ставнями, когда она постучалась и вошла.
- Ваша матушка велела принести вам это. - Она поставила высокий бокал с
лимонадом на ночной столик.
Застигнутый врасплох посреди своих тайных мечтаний, Жакоб выдавил из
себя невнятные слова благодарности. На девушке было светлое летнее платье в
цветочек, глубокий вырез обнажал полную грудь. Жакоб почувствовал, как