"Аньци Минь "Красная Азалия" Жизнь и любовь в Китае" - читать интересную книгу автора

Осенняя Листва, наша учительница. Может быть, я ослышалась? Нет, смот-
рю, секретарь решительным кивком подтверждает свои слова.
Я так и села. У меня просто ноги подкосились. Тоненькая, средних
лет, сильно близорукая. Всегда в темных очках. Сдержанная, с тихим го-
лосом. Она самозабвенно преподавала китайский, математику и музыку.
Впервые появившись в классе, спросила нас, что означает ее имя, Цю Е.
Никто не знал. Она объяснила. В знаменитых стихах Танской эпохи воспе-
та красота осеннего листопада. Листья, опадающие в свой срок, символи-
зируют полноту жизни. Перегнивая, они дают земле свежие соки. Всю зиму
семена напитываются этими соками, а весной прорастают. И еще она ска-
зала, что мы - ее весна.
Как преподаватель она была неутомима, по видимости и не уставала
вовсе. Ее методика казалась ни на что не похожей. Она могла поднять
руки на уровень плеч и широко развести их в стороны, сделавшись похо-
жей на крест, - так нам, детям, давалось представление о бесконечнос-
ти. Или вдруг заговорить с сильным хунаньским акцентом - оказывается,
поэт, о котором шел рассказ, родом из провинции Хунань. Однажды она
совсем потеряла голос, стараясь объяснить мне премудрость геометричес-
кой прогрессии. А когда я наконец поняла, рассмеялась беззвучно, жес-
тикулируя, будто немая. Я поблагодарила и в ответ услыхала, что она
рада моему упорству в учебе. Она ставила меня в пример нашему классу,
а потом и всей школе. Узнав, что я хочу совершенствовать свой китайс-
кий, принесла из дому книги. Как-то, сразу после уроков, хлынул ли-
вень, и она отдала детям дождевик, зонт, резиновые боты, а сама вымок-
ла до нитки. Назавтра у нее подскочила температура, но она все равно
провела все уроки. Правда, к концу дня совсем потеряла голос. И такая
учительница - американский шпион?!
Словно прочитав мои мысли, секретарь Чэнь с улыбкой поинтересовал-
ся, известна ли мне поговорка "Только в жарком пламени выплавишь чис-
тое золото"? Я покачала головой. Он сказал, что для меня наступил важ-
ный момент самопроверки - настоящий я революционер или липовый. Он
процитировал Мао: "Делать революцию - это не то же самое, что сытно
есть, рисовать картинки или вышивать. Это не удовольствие и не отдых.
Революция - это жестокое подавление одного класса другим".
У меня онемел язык и слова не шли на ум. Я только твердила, что она
- моя учительница. "Давай разберемся, - предложил Чэнь, закуривая. -
Знаешь басню "Волк в овчарне"? Вот твоя учительница - волк и есть. Ее
отец из американских китайцев, до сих пор в Штатах живет. Она и сама
там родилась и училась. Значит, капиталист послал свою дочь в Китай
учить наших детей - тебе это не кажется подозрительным?" Битых два ча-
са втолковывал мне секретарь Чэнь, что учительница - секретный агент
империализма и разлагает наши души своими уроками. "Разве это допусти-
мо?" - "Конечно нет, - соглашалась я. - Никто не отбросит пролетариат
назад, к прежней жизни". - "Отлично, - он похлопал меня по плечу. -
Будешь разящим мечом партии". Я вскинула голову. "Объясните, что мне
следует сделать!" - "Напиши речь". - "О чем?" - "Расскажи массам, как
в тебя вливали духовный яд". -"Но мне не вполне понятно, что такое
"духовный яд". - "Да-а, видать, мала ты еще. Ладно, просто расскажи,
что за личность эта твоя училка". Я рассказала, все по правде.
Он долго смеялся надо мной. Сказал, что я жертва шпионки, едва жиз-