"Аньци Минь "Красная Азалия" Жизнь и любовь в Китае" - читать интересную книгу автора

взглянула на меня.
"Если враг не сдается, свари его, изжарь, сожги живьем!" Это крик-
нул секретарь Чэнь. Толпа вторила ему, потрясая кулаками. Чэнь подал
мне знак продолжать, но меня била лютая дрожь. Он подошел к микрофону
и заговорил: "Вы собственными глазами лицезрели вражьи уловки. И убе-
дились, сколь хитроумен может быть враг. Дадим ли мы себя обмануть?" -
"Нет!!" - взревела толпа. Чэнь приказал обвиняемой заткнуться и покор-
но внимать критике революционных масс. Та возразила, что не может сог-
лашаться с лживыми фактами. Сказала, что преступно использовать ребен-
ка в политических целях.
Поскольку толпа немного угомонилась, женщина опустилась на колени,
чтобы отыскать на полу свои очки. Она надела их и принялась задавать
мне вопросы. Внезапно я испугалась. Никогда не ожидала, что она заго-
ворит со мной так серьезно. Меня охватил ужас. Захотелось спрятаться.
Но я сказала: "Почему вы допрашиваете меня как реакционера какого-ни-
будь? Раньше вы использовали меня, служа империалистам, а теперь жела-
ете использовать, чтобы избежать возмездия. Позор, если я поддамся
вам!" Учительница спросила, верю ли я в самом деле, что она враг. А
если не верю, то кто подучил меня? Сказала, что хочет услышать правду.
Ведь председателю Мао нравятся только честные дети. Она говорила со
мной так, будто помогала с домашним заданием. Ее взгляд требовал сос-
редоточиться на поисках ответа. Я не смела взглянуть ей в глаза. Эти
же глаза смотрели на меня, когда она посвящала нас в тайны математики,
когда она рассказывала про Русалочку. После моей победы на соревнова-
ниях по быстрому счету глаза эти смотрели на меня с радостью. Они
смотрели с состраданием, когда я болела. Я и не предполагала, как мно-
го значат для меня эти глаза, пока не потеряла их навсегда - на этом
самом митинге.
Я слышала крики. Голова раскалывалась. Взгляд учительницы простре-
ливал насквозь. "Только будь честной!" Она говорила так громко, как
позволял ее сорванный голос. Я обернулась к Чэню. Он кивнул, словно
спрашивая: неужто отступишь перед врагом? И улыбнулся насмешливо.
"Вспомни змею", - подсказал он. Да, да, конечно, я помню. Эту притчу
Мао рассказал в своей книге. Она о крестьянине, который нашел в канаве
змею в морозный день. Такой красивой кожи он отродясь не видывал. Ну и
пожалел несчастную тварь, положил в карман и отогрел своим теплом.
Змея оттаяла, и в ней голод проснулся. Она возьми и укуси своего спа-
сителя. Крестьянин умер. Отсюда наш Председатель делает вывод: мы
должны быть безжалостны к нашим врагам.
Я обернулась и посмотрела на огромный портрет Мао. Он занимал собой
весь задник сцены. Глаза Председателя походили на два висячих фонари-
ка. Я вспомнила о своем долге. Об обязанности бороться с каждым, кто
смеет выступать против учения Мао. Приободрили меня и лозунги. "Так
какова же твоя точка зрения?" - спросил секретарь. И передал мне мик-
рофон. Сама не зная почему, я начала плакать. Сквозь слезы слышала,
как зову родителей. Прямо в микрофон твердила: "Папа, мама, где вы?"
Толпа в ярости вздымала кулаки и вопила: "Долой! Долой! Долой!" Стало
страшно: я навсегда лишилась доверия Чэня, не смогла как следует ущу-
чить эту училку... Я собрала все силы и истерически заорала, глотая
слезы: "Да-да, я верю, верю, ты - вражина! Твои грязные штучки мне те-