"Сергей Антонов. Поддубенские частушки. Из записок землеустроителя" - читать интересную книгу автора

тебя оратор? Ты подумай лучше, в каких избах разместить гостей, а речь мы
сами составим.
- И ты с ним?
- И я... Что ты смотришь на меня, как на чужую?
- А кто ты мне, своя, что ли, - так же с трудом проговорила Наташа и
вышла на улицу, позабыв затворить за собой обе двери.


6

И все-таки я нашел составителя частушек. Случилось это так.
В последнее время у нас с Василием Степановичем вошло в обычай работать
на его квартире в Поддубках, потому что в правлении каждую минуту
председателя отрывали то бригадиры, то участковый агроном из МТС. Однажды мы
с ним засиделись часов до одиннадцати, и, выйдя на улицу, я вспомнил, что
обещал Любе вернуться пораньше. Комната для приезжающих теперь, наверное,
заперта, и Люба ушла к Семену помогать ему готовить выступление на встрече с
чехословацкими делегатами. Три вечера подряд составляли они текст этого
выступления, и все-таки им казалось, что оно плохо выражает их мысли и
чувства.
Подумав, я отправился к избе Семена. В избе горел свет. Через открытое
окно было видно и Семена и Любу. Они сидели за столом и, не глядя друг на
друга, тихо разговаривали. Между ними лежала красная тюбетейка.
- Так ведь завтра правление, - говорил Семен.
- Да. Завтра нельзя. Завтра правление, - отвечала Люба.
- Послезавтра тоже нельзя.
- Да, и послезавтра нельзя...
- Зачем же ты меня упрекаешь?
- Не знаю, Сеня... Понимаю, что и завтра, и послезавтра нам повидаться
нельзя, а что-то... Хочешь, я тебе скажу, в чем дело?
- В чем?
- А ты не рассердишься на меня?
- Нет, Люба. Я ни за что на тебя не смогу рассердиться.
- Дело в том, Сеня, что это у тебя не настоящее. У тебя есть что-то на
сердце, что ты прячешь от меня, да и от себя... Ты не любишь меня...
Я спохватился, что подслушиваю, и отошел от окна. Выступление, видимо,
было подготовлено, и между Любой и Семеном шел теперь разговор, который не
стоило прерывать. Я сел на ступеньку крыльца и стал ждать, когда выйдет
Люба.
Ярко светила луна. Пустынная деревня была видна из конца в конец, не
хуже чем днем. На дороге лежали изломанные в колеях тени телеграфных
столбов. Напротив, за полуоткрытой калиткой виднелась часть двора: белая
земля, тележные переда у сарая. Возле ворот росла осина, и на суку ее висел
тяжелый вагонный буфер. Было неподвижно и тихо. Даже провода не гудели.
Так я просидел несколько минут. Вдали показался человек в черном
костюме, шагающий со стороны Синегорья. Когда он приблизился, я узнал того
самого паренька Гришу, который проверял мои документы. Не замечая меня, он
торопливо прошел мимо, поднялся на крыльцо какой-то избы и постучал. Грише
открыли, и он скрылся в сенях.
- Нет, ты меня не обманываешь... - донеслись слова Любы, подошедшей