"Анна Арнольдовна Антоновская. Город мелодичных колокольчиков (Великий Моурави, Книга шестая)" - читать интересную книгу автора

и крошки лаваша. Они слетели на красноватый песок шумной стаей и подняли
возню, то и дело переходящую в бурные стычки.
Кормление "малюток" не мешало Саакадзе размышлять о больших ходах,
своих и султана. Он ждал первого вызова в Сераль, но разве можно предстать
перед "падишахом вселенной" несведущим? Настал срок вплотную приблизиться к
Оттоманской империи, пора узнать, что в ней хорошее, а что нестоящее. Вот
аист, приподняв ногу, стоит, как изваяние. Забыл, верно, свои алтари,
оставленные в Египте, ибо в Турции объявлен священным. Куда труднее, -
усмехнулся Саакадзе, - полководцу здесь - на водном пути, соединяющем моря
Востока и моря Запада. Алтарь полководца - поле справедливой битвы. Не об
этом ли ему силится напомнить сейчас, своими трелями голубокрылый певец в
благодарность за утреннюю трапезу?
Но не следует предаваться долго размышлениям, победу приносит
деятельность. Саакадзе погрузился в изучение военного состояния Оттоманской
империи. "Барсы" рыскали по Стамбулу, проникали в кварталы Галаты и Перы. Ни
стройные кипарисы, ни мраморные фонтаны, ни вызолоченные киоски не волновали
их, заостряло их внимание расположение янычарских орт, каким строем
двигались сипахи, оружие моряков, их способ подымать паруса.
Наконец из Сераля прибыл чауш-баши и передал Саакадзе великую милость
"падишаха вселенной": Мурад IV удостаивал Саакадзе совместной верховой
прогулкой по семихолмному Стамбулу и его окрестностям. "Барсам" разрешалось
сопровождать Моурав-бека, но без шашек и кинжалов.
- "Барс" без клинка - все равно что... - начал было Гиви возмущенно и
запнулся, беспомощно уставившись на друзей.
- ...турок без... скажем, фески, - поспешил Дато на помощь другу,
отстегивая свою шашку.
- Или черт без... допустим, хвоста, - уточнил Элизбар, бросая на
оттоманку кинжал в огромных серебряных ножнах, более похожий на меч.
Слабая улыбка показалась на лице Матарса, он незаметно подтолкнул
Пануша.
Несколько успокоило "барсов" разрешение отправиться им к султану не на
богато убранных скакунах, приведенных из конюшен Сераля, а на своих
собственных, картлийских.
Когда они устремились за Саакадзе, казалось, всадники и кони потеряли
вес и неслись по воздуху.
Султан Мурад IV из цветистого окна наблюдал за приближением грузин.
Между главными воротами и быстро приближающимися всадниками лежал бассейн,
полный морской воды, в которой плескались золотистые рыбы. Не убавляя хода,
Саакадзе, а за ним "барсы" в мгновение перескочили через бассейн, не
затронув воды. Еще несколько порывистых движений - и кони замерли на одной
линии, нервно изогнув шеи.
Торжественно выехал султан, сопровождаемый блистательной свитой.
Пятьдесят ичогланов с высокими страусовыми перьями на чалмах окружали
султанского коня, так скрывая его, что казалось - Мурада вздымают волны
ослепительной белизны.
"Барсы" ловко соскользнули наземь и, склонив головы, застыли в поклоне.
Выступив вперед, Саакадзе протянул султану свой меч. Рука его была
тверда, как сталь, взгляд остер, как клинок. Живые глаза Мурада прощупывали
исполина так, как купец, получив новую ткань из далекой страны, прощупывает
ее крепость.