"Анна Арнольдовна Антоновская. Город мелодичных колокольчиков (Великий Моурави, Книга шестая)" - читать интересную книгу автора

которого можно выбить три горы пыли. Я дам тебе войско, я подчиню тебе орты
янычар, конницу Сипахи и топчу с пушками, ты заставишь князей лобызать твою
обувь. Пророк свидетель: в нужное полнолуние за твоим конем, Моурав-бек,
устремится в Грузию то, что обещано.
Изобразив на лице своем предельное восхищение, Саакадзе удовлетворенно
подумал: "Значит, плата уже определена. За два года удачных войн с шахом
Аббасом я должен перешагнуть Тигр и достать клинком Луристан и Фарс -
внутренние провинции Ирана. Тогда под мою руку станет отборное турецкое
войско с огненным боем, я перейду Куру и достигну пределов Кахети и Картли.
При подобной игре в прошлом я проиграл Персии. В игре с Турцией я добьюсь
выигрыша. В этом порукой мой меч! Да, я, Георгий Саакадзе, некогда азнаур из
Носте, владетельный князь из Грузии, одержу султану блистательную победу,
ибо это на пользу Картли..."
Долго не мог успокоиться Стамбул. Редкая милость султана всколыхнула и
высшую знать, "На турецком небе новая звезда!" - наперебой заговорили паши.
"Почет избранному!" - вторили им беки.
Всколыхнулись и базары. Если повелитель неслыханно милостиво снисходит,
то и...
И купцы ретиво стали предлагать свои товары обитателям Мозаичного
дворца.
Особенно озадачил "барсов" молодой купец, принесший только одну нить
четок. Загадочно сверкали они на смуглой ладони, отливая то черным агатом,
то желтыми зигзагами раскаленного солнца, то нежной голубизной утреннего
неба, то, внезапно замирая, излучали белые звезды. Вокруг первой четки
вилась тонкая надпись: "Берегись, новый путь всегда скользок!". А
семнадцатая, последняя, вещала: "Лед, перекрещенный огнем, оставляет на
пальцах кровь".
Надев на левую руку четки, Саакадзе велел Эрасти щедро расплатиться с
купцом. Но сколько "барсы" ни искали, они не могли найти стройного юношу,
преподнесшего загадочный подарок. Дервиш отплясывал перед "барсами" свой
сумасшедший танец, прославляя щедрость грузин.

Где бы ни появлялся Моурав-бек, собирались толпы, приветствуя его.
Поспешили в Мозаичный дворец и католические миссионеры. Они были
присланы Римом. Служители Коллегии пропаганды веры, они говорили Саакадзе о
том, что шах Аббас соизволил наконец отпустить из Исфахана Пьетро делла
Валле, который в Риме подал папе Урбану VIII реляцию о Великом Моурави и
поведал слугам святого престола о бесподобных битвах грузинского полководца
с мусульманами. Теперь они, миссионеры, не теряют надежды обратить взоры
Георгия Саакадзе к истинной вере.
Внимательно выслушивал Саакадзе миссионеров, почтительно кивал головой,
и они терялись в догадках, не зная, как истолковать его кивки, - как знак
согласия или же как благодарность за ненужные труды. Всех принимал Великий
Моурави, за исключением иезуитов. Строго-настрого запретил он впускать их в
Мозаичный дворец, хоть они и делали отчаянные попытки туда пробраться.
Узнав о стараниях миссионеров, султан начал поощрять католиков.
Давнишний прием Турции: раз нельзя омусульманить, то необходимо окатоличить,
разобщить грузин, использовав различие верований.
Вот почему муфти учтиво улыбался главе миссионеров из Рима.
А в селямлике - приемной султана - все почтительнее склонялись перед