"Анна Арнольдовна Антоновская. Город мелодичных колокольчиков (Великий Моурави, Книга шестая)" - читать интересную книгу автора

Георгием Саакадзе, отмеченным благосклонностью повелителя правоверных,
высшие и низшие сановники.
Наблюдая издали, как подобострастно встречают ичогланы полководца
грузин, третий советник Дивана, казначей Арзан-Махмет-паша, вспоминал свою
недавнюю беседу с посланником короля французов Людовика Тринадцатого,
хитроумным графом де Сези: "Почему франка заинтересовал Моурав-бек?"
Де Сези, от которого не укрылась ирония в словах советника, объяснил
так: "Не удивляйтесь, любезный паша, я, граф, записываю встречи с разными
людьми Востока и Запада. Когда я достигну преклонных лет, эти записи вернут
мне блеск ушедших дней. Меня влечет к обладателю редкого меча любопытство".
"Не любопытство ли гонит и пашей, - размышлял Арзан-Махмет, - в
Мозаичный дворец? Нет! Необходимо быть настороже. Что угодно султану, должно
быть угодно и приближенным, или... совсем неугодно... Лесть сильнее меча и
дешевле меда, надо лишь сдобрить ее сладостью лепестков роз".
Саакадзе знал цену излияниям князей и ханов; излияния пашей не
отличались новизной: из-за лепестков роз проглядывали шипы. Но кто хочет
победы, не должен устрашаться шипов.
И двери Мозаичного дворца широко распахнулись. Ностевцы-телохранители
склоняли копья перед знатными турками.
Саакадзе с достоинством принимал выражение восхищения придворных по
случаю милости, оказанной ему султаном, и в свою очередь использовал
бесконечную нить замысловатых пожеланий во вкусе персидских дворцов. Он не
сомневался, что этот предварительный разговор не более как через час станет
известен верховному везиру, и поэтому не скупился на изощренную лесть.
Саакадзе не ошибался. Однажды его совсем нежданно посетил осанистый
Режап-паша, первый советник Дивана и управитель дел с чужеземными царствами.
Он доброжелательно повел разговор о положении грузинских царств и как бы
вскользь коснулся притязаний Ирана на морские рубежи Кавказа. Саакадзе
осторожно прощупывал истинный смысл в речах главы иноземной политики и тоже
как бы вскользь заметил, что Иран не охотник до морской воды, он скорее
повернет из Картли-Кахети к склонам Эрзурума... Режап-паша тонко улыбнулся:
Эрзурум - приманка не только для шаха Аббаса, но и для Георгия Саакадзе, - и
решил посоветовать султану не замедлять снаряжение войска, предназначенного
для войны с Персией.
Посетил Моурави и Селиман-паша, хранитель вензеля султана. Небольшого
роста, он, несмотря на тучность, отличался юркостью. Удачные доносы принесли
Селиман-паше дворец вблизи Скутари и звание каймакам-паши. В отсутствие
верховного везира он вершил делами Дивана.
После долгих уверений - "Я перед тобой горсть пепла!", "Нет, я перед
тобой щепотка земли!" - паша грузно опустился на бархатную подушку.
Изучая лицо Саакадзе, Селиман-паша видел за его могучими плечами не
переливы голубого ковра, а изломы грузинских гор, дымящиеся ущелья,
открывающие доступ к желанным вершинам Кавказа. Негромко стуча красными
четками, он сожалел, что еще стоит зима, - время, когда не начинают войны, и
радовался, что по его совету верховный везир не приостановил явные и тайные
приготовления Оттоманской империи, дабы с наступлением весны без промедления
ринуться на шаха Аббаса. Кровожадный "лев" вновь нарушил торжественный
ферман соглашения Ирана на мир с Турцией. Битва за Багдад и Диарбекир еще не
кончена. Военные пути султана пролегали на Восток.
Селиман-паша мысленно обдумывал, как опишет он верховному везиру свое