"Эвелин Энтони. Любовь кардинала " - читать интересную книгу автора

королева-мать была в молодости хорошенькой, оживленной и дружелюбной
девушкой. В зрелые годы нрав ее испортился, она стала вульгарной и
подозрительной. Она не забывала старых обид и все время вспоминала о
времени, когда они с Людовиком были врагами. Свое обещание старая королева
сдержала и жестоко отомстила сыну и его стране за ссылку в Блуа. Гражданская
война вернула Марию Медичи ко Двору благодаря искусным интригам кардинала и
оружию ее сторонников. Она стала членом Королевского совета, ей угождали и с
нею считались в решении любого правительственного дела. Но она тем не менее
ненавидела старшего сына и с трудом переносила даже иллюзию его власти.
Маленькие зеленые глазки Марии перебегали от одного танцора к другому,
в то время как толстые пальцы играли жемчужинами ожерелья. Она непрерывно
ерзала на месте, время от времени пробуя сладости или виноград и сплевывая
зернышки на пол. И при этом ни на секунду не прерывала своих реплик и жалоб.
Ее сын Гастон прошел мимо, ведя за руку племянницу герцога Ла Валетты.
Сын был юноша приятной наружности, занятый только собой и своей внешностью.
Все его капризы и взбалмошные выходки всегда поощрялись безответственной
матерью. Проходя вблизи от нее, он улыбнулся, и лицо Марии Медичи смягчилось
в ласковой улыбке.
- Как хорошо он танцует, - заметила через плечо королева-мать.
Ришелье стоял рядом, слушая ее непрерывную болтовню и следя за танцами,
в которых он не мог принять участие. Он видел, как Гастон и его мать
демонстрировали привязанность друг к другу. Они обожали делать это на глазах
у других. Оба были эксгибиционистами по натуре и получали огромное
удовольствие от досады, которую они вызывали своим поведением у короля.
Последнему королева-мать никогда не улыбалась и не махала рукой, когда тот
проходил мимо. Для Людовика у нее была только злобная гримаса.
Делая в танце грациозный поворот, Гастон низко поклонился матери, и та
послала ему воздушный поцелуй.
- Какое мастерство! - сказала она. - Какая изящная нога. В нем столько
от отца!
- Несомненно, Мадам, - согласился Ришелье. Невозможно было вообразить,
чтобы кто-либо другой еще менее походил на шумного, смелого Генриха IV с его
фразой "Париж стоит мессы", произнесенной ради получения Короны Франции, чем
капризный, слабый Гастон Орлеанский, - разве только меланхоличный
гомосексуалист Людовик.
Впрочем, Гастон имел привлекательную наружность и потому пользовался
популярностью. Он обожал хорошеньких женщин и в отличие от брата не страдал
сексуальной неполноценностью. Его мать не уставала намекать, каким
прекрасным королем он мог бы быть. В результате братья ненавидели друг
друга, а Мария Медичи помыкала ими обоими.
Ришелье заметил, что король подвинулся к ним. Ему все надоело и было
невыносимо скучно, о чем говорило мрачное выражение болезненного лица.
Ришелье своими маневрами вернул власть Марии Медичи, но в душе считал, что
она чудовищно ведет себя со старшим сыном. Изобретательный и непростой в
обращении Ришелье искренне жалел Людовика.
- Королева попала в немилость, - неожиданно заявила Мария Медичи. -
Король возмущен ее поведением.
- Полагаю, что да, Мадам. Мне очень неприятно это слышать.
- Тогда вам, должно быть, будет также неприятно услышать, что вас
считают ответственным за это, - сделала выпад старая королева. - Позвольте