"Эвелин Энтони. Выстрелы в Замке Маласпига " - читать интересную книгу автора

всех у них прекрасный аппетит и не менее прекрасные фигуры. У них свои
понятия о честолюбии; секс здесь не выставляют напоказ, не рекламируют
назойливо, как в Соединенных Штатах. Нет здесь и вульгарного стремления к
накопительству. Здесь принимают как само собой разумеющееся, что мужчины -
мужественны, а женщины - соблазнительны. От туристов всех национальностей,
переполняющих город, флорентийцы резко отличаются своей смуглостью и
гибкостью - в них есть что-то от кошек, грациозно оттачивающих свои когти,
чтобы обирать приезжих.
[Кампанила - в итальянской архитектуре средних веков и Возрождения -
колокольня, стоящая, как правило, отдельно от храма.]
[Баптистерии - в христианском храме: помещение для крещения.]
[Донателло (наст. имя Донато ди Никколо ди Бетто Барди, ок. 1386 -
1466) - флорентийский скульптор.]
[Гиберти Лоренцо (ок. 1381 - 1455) - флорентийский скульптор.]

Катарина говорила на их языке бегло, с каким-то особым, ценимым ими
изяществом - не потому, что потратила много труда на изучение языка, а
потому, что он давался ей легко и естественно. И в ней пробудилась
страстная любовь к искусству. Со всех сторон ее окружала яркая, почти
осязаемая красота - и в архитектуре, и во фресках, и в картинах, и в
роскошных тканях, и даже в еде. Официант в гостинице - он не жалел времени,
чтобы оказать ей помощь в выборе меню, - гордо сообщил ей, что французская
кухня обязана своей изысканностью флорентийским поварам, привезенным с
собой Катериной Медичи.
Она никогда не могла бы слиться в одно целое с этими людьми: ее
происхождение и взгляды были непреодолимым препятствием для такого слияния,
но время от времени в ней проявлялось что-то новое, явно порожденное ее
пребыванием в Италии. С каким-то странным волнением увидела она Виллу
Маласпига. Виа-ле-Галилео поднималась вверх за центром Флоренции, по ту
сторону Арно. Над огромными домами за большими резными воротами как часовые
стояли сосны. Улица уходила высоко вверх; и, когда такси свернуло к Вилле,
Флоренция простиралась под ними сверкающая, залитая солнцем, и посреди нее
горела красная крыша собора. Фамильный герб был везде: на чугунных воротах
высотой в двадцать футов, на многоколонном портике, изваянный из камня, на
мозаичном полу вестибюля. Диадема, венок, а в ней колос с остью. Ее ожидал
лакей. Он был в белой ливрее, и на его медных пуговицах также был вытиснен
герб. Она с удивлением заметила, что он в белых перчатках. Она назвала свое
имя и последовала за ним через вестибюль; украшенный двумя большими
великолепными мраморными статуями. Они подошли к массивным двойным дверям,
покрытым затейливой резьбой. Когда лакей открыл двери, она увидела перед
собой длинную прохладную комнату, откуда пахнуло затхлым воздухом. Ее
сердце бешено забилось. Подошел высокий, стройный молодой человек с
бледной, цвета слоновой кости кожей. Самый красивый мужчина, которого она
когда-либо видела в жизни.
- Синьорина Декстер? Я - Алессандро ди Маласпига.
Она протянула ему руку, и он поднес ее к губам, не касаясь. Глаза у
него были большие, черные, с тяжелыми веками. В следующий миг он улыбнулся
ей и глазами и губами.
- Прошу, моя мать уже ожидает вас.
Комната показалась ей невероятно длинной. Впоследствии, когда она