"Андрей Аникин. Пятое путешествие Гулливера" - читать интересную книгу автора

Ответного сигнала на маяке мы ждали двое суток и уже начинали терять
надежду. Но он все же появился.
Капитан попросил меня спуститься в каюту и приставил ко мне матроса,
который должен был неотступно следить за мной.
Этот матрос спал на полу в моей каюте, прицепив к поясу ключ от двери.
После некоторых колебаний я решил воспользоваться случаем и бежать. В
мой рацион входила пекуньярская морская водка, напоминающая наш джин. Я
скопил порции за несколько дней и вечером пригласил моего сторожа выпить со
мной.
При этом я постарался уменьшить свою долю, против чего он отнюдь не
возражал. Когда же он заснул тяжелым пьяным сном, я отцепил ключ, тихо
открыл дверь и выбрался на палубу. К счастью, было темно, как в
законопаченной бочке, так что я мог незаметно спуститься по веревке за
борт. До берега было не более двухсот ярдов. Я выбрался на берег и стал
выжимать свою одежду, когда увидел приближающийся ко мне свет фонаря. Еще
через несколько секунд мелькнуло несколько фигур, бегущих ко мне. Один из
них что-то крикнул. Я ответил по-пекуньярски, что я безоружен, и стоял
молча. Вдруг раздался выстрел, мне обожгло плечо, и я упал на песок,


ГЛАВА ВТОРАЯ.
ГУЛЛИВЕР В ГОСПИТАЛЕ, ОН УЗНАЕТ О ВЕЛИКОМ ИМПЕРАТОРЕ ОАНЕ. РАВНЫЕ И
СВЕРХРАВНЫЕ

К счастью, эквигом оказался не очень метким стрелком.
Пуля прошла навылет сквозь мякоть плеча, но я, вероятно, потерял много
крови. Поэтому, когда эти люди тащили куда-то меня, мокрого и
окровавленного, сознание мое стало затемняться.
Очнувшись, я почувствовал, что мое плечо крепко перевязано, так что,
кровь больше не течет, а сам я лежу на чем-то вроде кровати, совершенно
голый, но прикрытый старым, вытертым одеялом. Вошел человек и, увидев, что
я в сознании, помог мне приподняться и натянуть на себя какую-то рубаху.
При этом я сделал неловкое движение, плечо мне пронзила острая боль, и я
едва снова не потерял сознание. Бинты стали пропитываться кровью. Человек
вышел из комнаты и вернулся с другим, в котором по уверенным движениям и
повелительному голосу можно было узнать врача. За ними вошли еще двое и
встали у дверей.
Врач искусно размотал бинты и стал смачивать рану какимто раствором.
Вдруг за окном раздался крик и удары не то колокола, не то гонга. Врач
оставил меня, все четверо повернулись лицом к исписанным непонятными
буквами полотнищам, висевшим на стенах, и стали выкрикивать какие-то слова,
по всей видимости молитвы. Подобные восклицания доносились из-за окна,
сквозь открытую дверь комнаты и еще откуда-то. Потом крики сменились
монотонным бормотаньем, которое постепенно затихло.
Все это время я лежал с открытой раной, которая, к счастью,
кровоточила не очень сильно. Пока врач делал мне перевязку, я присмотрелся
к эквигомам. Все четверо были одеты совершенно одинаково: в длинные рубахи
из какой-то ткани, похожей на мешковину, и штаны до колен. На ногах были
грубые башмаки с деревянными подметками. Скоро я убедился, что все жители
этой страны, мужчины и женщины, носят одну и ту же одежду. Равенство здесь