"Андрей Аникин. Пятое путешествие Гулливера" - читать интересную книгу автора

включало стремление к тому, чтобы женщина внешне как можно меньше
отличалась от мужчины.
Когда врач кончил свою работу, один из эквигомов, стоявших у дверей, о
чем-то спросил его. Врач бросил на меня испытующий взгляд и ответил. Трое
вышли, остался только тот человек, который принес мне рубашку. Он,
очевидно, спал в моей комнате на втором топчане, стоявшем в нескольких
футах от моего. Я чувствовал себя очень слабым и скоро заснул.
Когда я проснулся, мне принесли тарелку тушеных овощей, которые я съел
с аппетитом, так как не ел, вероятно, уже больше суток. Мой сосед обратился
ко мне с каким-то вопросом, который я, естественно, не понял. Тогда, к моей
радости, он спросил по-пекуньярски, говорю ли я на этом языке. Когда я
ответил утвердительно, он спросил:
- Как ты себя чувствуешь? Можешь ли отвечать на вопросы?
Я сказал, что охотно отвечу на любые вопросы, так как чувствую себя
лучше. Он вышел и скоро вернулся с теми двумя эквигомами, которые
присутствовали при перевязке и на молитве. Один из них задавал вопросы, а
второй записывал. Мой сосед был переводчиком.
- Как твое имя? - перевел он первый вопрос.
Я ответил, что на родине меня звали Лемюэл Гулливер, а в Пекуньярии
мне дали имя Нэмис, что значит Морской Человек.
- С какой целью пытался ты проникнуть в Эквигомию?
Я коротко рассказал свою историю и сказал, что не имел ни малейшего
злого умысла, высаживаясь в их стране. Эквигомы внимательно выслушали, и
переводчик снова спросил:
- С какой целью ты действительно пытался проникнуть в Эквигомию?
Я повторил то же самое с некоторыми дополнениями и подробностями, но
услышал опять:
- Скажи прямо, с какой целью ты пытался проникнуть в Эквигомию?
Эта странная игра возобновлялась много раз, так что я сильно устал.
Эквигомы посовещались и ушли, оставив со мной переводчика. Впрочем, он был,
видимо, также сторожем, санитаром и слугой. Я решил, что настало время мне
задать несколько вопросов, и спросил для начала, где я нахожусь. Оказалось,
что в военном госпитале, куда меня доставили солдаты, один из которых
стрелял в меня.
- Почему он стрелял? Ведь он видел, что я безоружен.
- Он будет наказан.
- Кто те люди, что задавали мне вопросы?
- Один из них - сверхравный. Все эквигомы равны, но некоторые, особо
заслуженные, равны более других. Мы называем их сверхравными.
- Но почему сверхравный не верит тому, что я говорю? Ведь это чистая
правда.
Переводчик смотрел на меня так, как будто я ничего не сказал или он
ничего не слышал. Я решил зайти совсем с другой стороны и спросил, почему
он так хорошо знает пекуньярский язык, но опять не получил никакого ответа.
Очевидно, такова была манера эквигомов реагировать на неуместные вопросы.
Мы помолчали, а я тем временем еще раз оглядел комнату и увидел то, что
раньше не замечал: большой портрет над моей головой. На нем был изображен
широколицый человек средних лет.
- Чей это портрет? - спросил я эквигома.
Он посмотрел на меня с изумлением и ответил: - Императора Оана.