"Ежи Анджеевский. Апелляция" - читать интересную книгу автора

- Ну и что вы решили, пан Конечный? - спросил доктор Плебанский.
- Обратиться в самые высокие инстанции, пусть там, наверху, узнают про
мою обиду, пусть все взвесят и изучат по своей гражданской совести и потом
вынесут справедливое решение, ведь я верю, пан доцент, я убежден, что
наверху ничего не знают о моем несчастье, эти дьяволы из контрразведки
наверняка скрывают от них свои штучки, но я верю, пан доцент, что когда
наверху узнают, то оттуда придет приказ о том, что я невиновен и чист, как
слеза, и никто из моих заклятых врагов не посмеет больше надо мной
издеваться, справедливость будет восстановлена, преследования прекратятся,
правда восторжествует, я буду реабилитирован публично, смогу ходить с высоко
поднятой головой и смело смотреть людям в глаза. Разве я не прав, пан
доцент?
Плебанский в сжатой форме признал его правоту. Ободренный Конечный
продолжал:
- Не будь я существом общественным, пан доцент, я бы доверился милости
божьей, махнул бы рукой на все интриги и сказал: ищите, ищите, черти
проклятые, все равно ничего не найдете, потому что я никогда, Бог свидетель,
не изменял своему народу, ни с какой иностранной разведкой отродясь не
сотрудничал, служил родине и народной власти, не щадя своего здоровья,
работал, сколько хватало сил и умения. Но поскольку я существо общественное,
то хочу добиться справедливости здесь, на земле, и поэтому взял на себя
обязательство подробно описать всю свою жизнь, ничего не утаивая,
рассказывая правду и одну только правду, чтобы потом, когда кончу, послать
это заявление в высшие инстанции народной власти, пусть там узнают, что
сделали с верным сыном народа, о решении я не беспокоюсь, знаю, что
гражданин Первый секретарь по справедливости рассмотрит и рассудит мои муки.
По этой причине я и осмелился вас просить, пан доцент, разрешить мне
пользоваться комнатой психолога, я все это подробно опишу, а когда кончу, то
перед тем как отправить гражданину Первому секретарю, дам вам прочесть, пан
доцент, и буду вам благодарен за поправки, я не всегда в ладах с
правописанием, теперь вот молодые все учатся, а мне не довелось...
Итак, в тот же день - был понедельник, погода стояла прекрасная,
теплая, солнечная - ровно в три часа, когда часть пациентов самостоятельно
или под присмотром кого-нибудь из персонала спускалась вниз, погулять в
больничном саду, Конечный, взяв предварительно у дежурного врача ключ от
комнаты психолога и сказав, уходя, что положено, отправился на третий этаж,
захватив с собой орудия производства, а именно простую ученическую тетрадь и
дешевую шариковую ручку, купленную в киоске во время утренней прогулки.
Очутившись в комнате психолога, Конечный первым делом запер дверь на
ключ. Но тут же сообразил, что если кто-нибудь из врачей наведается сюда и
найдет дверь запертой изнутри, то это может быть неправильно истолковано. Он
повернул ключ в замке обратно и постоял с минуту, прислушиваясь, не
поднимается ли кто по лестнице наверх; но никто не поднимался, стояла
тишина, невообразимая тишина, он почувствовал себя в ней словно под колпаком
и стоял несколько мгновений погруженный в нее, ошеломленный, почти что
напуганный ее неподвижностью, инстинктивно сдерживая дыхание и проверяя,
может ли тишина стать еще глубже, наконец он вздохнул с облегчением, когда
этажом ниже в клинике хлопнула дверь и по голосам можно было догадаться, что
очередная группа больных отправляется на прогулку. Только тогда, как будто
шум внизу послужил ему поддержкой, Конечный на цыпочках подошел к столу,